ми письмом, он тоже посмотрел на бутылочки и простодушно заметил: – И вправду, смахивает на коллекцию.
– Похоже на шкафчик со специями в кухне какого-нибудь гурмана, – восхищенно прокомментировал мистер Гибсон. – И для чего это все?
– Не так просто и перечислить.
– Не слышал девяносто процентов названий.
– Неудивительно, – снисходительно улыбнулся Пол Таунсенд.
– Смерть и гибель в маленьких расфасовках, – пробормотал мистер Гибсон и, ткнув пальцем в стекло, вспомнил, как мальчишкой вот так же уперся пальцем в стеклянный прилавок со сладостями. – Что ты посоветуешь?
– Не понял? – Пол Таунсенд недоуменно захлопал длинными ресницами.
Мистер Гибсон улыбнулся, и от уголков его глаз, словно крошечные павлиньи хвосты, веером разбежались морщинки.
– Просто позволил себе поэтический взгляд на две дюжины бутылочек со смертью, – витиевато объяснил он. – Я мыслю не так, как ты. С этим ничего не поделать, ведь преподаю поэзию. – И, подсмеиваясь над собой, добавил: – И мне пора уйти с земли покорно, в то время как возносишь ты во тьму свой реквием высокий…
– О… – немного растерялся Таунсенд, – если спрашиваешь, что тебя свалит легко и быстро, я бы посоветовал вот это.
– Это? – Длинное слово на этикетке пузырька, на который указал хозяин, Гибсону ничего не сказало. Он не представлял, как такое может выговорить человеческий язык. Но рядом стояла цифра – 333; это было проще, и она отпечаталась в мозгу. – Как оно действует?
– Убивает, и все. Ни вкуса, ни запаха.
– Ни цвета, – пробормотал собеседник.
– Ни боли.
– Откуда тебе известно? – В пытливом взгляде красивых серых глаз мистера Гибсона мелькнула искорка догадки.
Таунсенд снова моргнул.
– Известно что?
– Что нет никакой боли. И, кстати, вкуса тоже. Беднягу, как ты выразился, просто свалит наповал. Полагаю, у тебя не было возможности поинтересоваться, какое оно оказывает действие?
– Ну… как мне кажется, что для боли просто нет времени. – Таунсенд немного смутился. – Готов?
– М-да… интересное местечко. – Мистер Гибсон оглядел на прощание комнату.
Хозяин поднес палец к выключателю и нахмурился.
– Одну минутку. – Теперь он стал похож на мать семейства, к которой явились незваные гости. Словно разглядел недочеты в собственном хозяйстве. – Пожалуй, кое-что надо убрать. Может, эта штуковина и не убьет, однако… не мешает подстраховаться. Ты не против, если я попрошу на секунду отвернуться?
– Отвернуться? Нисколько! – Мистер Гибсон с готовностью повернулся и уставился в стоявший у противоположной стены шкаф, полный всяких пробирок и ступок. Стекло дверок могло вполне послужить зеркалом, если глаза заглядывали в отражение. И вот Гибсон безразлично наблюдал, как Пол Таунсенд берет со стола что-то вроде жестянки, достает из потайного места ключ и вставляет в дверцу шкафа с отравой.
– Ну вот… – Снова заперев шкаф и спрятав ключ, он повернулся к мистеру Гибсону: – Приходится проявлять осмотрительность.
– Разумеется, – мягко отозвался тот.
Ему не пришло в голову признаваться приятелю, что теперь он знает, где спрятан ключ от шкафа. Таунсенд, который ужинал в том же городском ресторане, что и он, любезно предложил в этот холодный январский вечер подвезти его домой. И Гибсон не хотел ставить его в неловкое положение. Да и то, что он узнал про ключ, не имело никакого значения.
Он начал размышлять о ядах. Существуют ли вообще продукты, которые человек не может есть? Огонь, вода, воздух – все хорошо в меру. А их излишество или неправильное употребление способно погубить. Вероятно, и с ядами точно так же, если соблюдать меру? Может, и они в определенных дозах и к месту способны приносить пользу? Например, в микроскопических объемах. Вопрос только в том, сколько, где и когда?
– Для чего нужен этот триста тридцать третий номер? – спросил он, когда они выходили из дома.
– Пока никто не выяснил, – дружелюбно ответил Таунсенд, – но уверяю тебя, это не худший способ умереть.
Мистер Гибсон не желал смерти. Он забыл о ней. Взглянул на луну и пробормотал:
– Волшебный вечер. Тихий, безмятежный.
– Приятный, – согласился Таунсенд. – Правда, немного холодновато. Я тебя здесь высажу. Спасибо, что дождался. Поеду домой.
– Не забудь отправить письмо, – напомнил Гибсон. – Неподалеку есть почтовый ящик.
Это был день рождения Гибсона. Он, разумеется, об этом не упомянул. Ему
