слезы, оплакивая свое былое могущество! – так вот, когда я вместе с купцами располагалась на ночлег и отошла от костра по вполне естественной нужде, меня подхватили незримые объятия и понесли прочь от каравана и от костра.
Слава Аллаху, сабля была при мне, хотя никакого сравнения с моим утраченным клинком и быть не могло.
– О повелитель красавцев! – обратилась ко мне Азиза, поставив меня на ноги в странном помещении, наподобие пещеры, потолок которой терялся во мраке, а грубые стены были словно наспех покрыты коврами. – О моя отрада, простишь ли ты свою рабыню, допустившую это бедствие и несчастье?
И она опустилась передо мной на колени, причем ее голова продолжала возвышаться над моей головой.
После стычки с Ильдеримом, кое-чему меня научившей, я не стала возражать Азизе, догадываясь, что ее странные речи объяснятся сами собой. И верно, мое молчание подвигло ее на другие речи, покорные и униженные. Таким образом мне стало ясно ее заблуждение, и я возблагодарила за него Аллаха.
– Целую неделю мы были разлучены с тобой, о господин, – причитала Азиза. – Ты не смог встретиться на ристалище с избранником этой распутницы Марджаны! Ты был лишен крова и пищи, и все это из-за меня, неразумной!
И, как следовало ожидать, она решила вознаградить меня за все мои лишения законным браком. Кади и свидетели были припасены заранее и ждали где-то поблизости!
Ее удрученное состояние показалось мне более подходящим для моего признания, чем та отвага и решительность, с коими она допекала меня в подземелье.
– Погоди, о Азиза, выслушай меня, ради Аллаха! – обратилась я к ней. – Брак между нами невозможен. Так судил Аллах великий, могучий, и не нам менять его установления.
– Если у тебя уже есть жена, или даже несколько жен, о повелитель красавцев, пусть тебя это не смущает, – отвечала она. – Я готова стать твоей невольницей. Ибо твоя красота уязвила меня, и нет мне утешения кроме близости с тобой! И ты должен сокрушить мою девственность и насытиться моей юностью!
– О Азиза! – воскликнула я. – Даже если бы мне было дозволено жениться на тебе, то как мы с тобой поладим, если ты высотой в два человеческих роста?
– Каких женщин ты предпочитаешь, о мой господин? – вкрадчиво осведомилась Азиза. – Выше или ниже четырех пядей? А может быть, ты хочешь женщину в пять пядей ростом? И нравятся ли тебе толстые или тонкие? Смуглые или белокожие? Какие груди ты предпочитаешь – похожие на яблоки, гранаты или лимоны? Какие бедра желал бы ты раздвигать – подобные подушкам? Подобные двум кучам песка? Подобные двум мраморным столбам? А что касается той вещи, что между бедер, то каков твой вкус относительно нее? Какую разновидность ты предпочитаешь?
– Разве ты способна превратиться в женщину по моему вкусу? – спросила я. – И ты готова изменить облик, данный тебе Аллахом?…
– Ну разумеется! – обнадежила меня Азиза. – Ведь делает же это Марджана, когда встречается с Ильдеримом, и каждый
