мой нужен, – пояснил Костя. – Сегодня доставили, Коляном звать.
– Они мне своих имён не докладывают, – заметил Сутрапьянц. – А твой трупик будет. Рядом с Коляном ляжешь.
– Это что, угроза?
– Нет, суровая проза, – уточнил медэксперт. – Ты, я вижу, к нему сердцем прикипел. Чего тебе неймётся? Не прокурорское это дело – по моргам блуждать. Прислал бы опера.
– А у тебя трупы тоже уборщица баба Маня вскрывает?
– Надо Серёге Степцову передать, за кого ты его держишь, – поймал следака на слове Алик и спросил: – Слушай, труп-то ночной?
– Ну… – подтвердил Костя.
– Так ты, значит, сегодня дежурил?
– Ну… – повторил Костя сурово.
– Чё ты нукаешь? Значит, тебе свободный день положен.
– Положен-то положен, – согласился Костя. – Да кто ж его положит? Дома отоспался – и к тебе. Знаешь, сколько дел у меня в производстве? А тут ещё – этот жмур в тельняшке. Завал. Сроки горят.
– Хай бы они сгорели… Так что у тебя за клоун?
– Утопленник свежий. Слушай, Алик, помоги…
– А каким макаром новопреставленный отдал Богу душу? – уточнил Алик.
– Его с моста скинули, – пояснил Костя и изобразил на лице жалкое подобие скорби.
– Не, не пойдёт, – живо отреагировал медэксперт. – Что такое?! У меня план по «парашютистам» перевыполнен на год вперёд! Я их уже девять штук вспорол.
Алик Сутрапьянц строил свою работу в бюро судебно-медицинской экспертизы по строго выверенному плану. План этот выверяла внушительная прозекторская коллегия во время представительного курултая в Москве, куда патологоанатомов согнали со всей России для повышения квалификации. Большей частью делегаты повышали квалификацию в барах и забегаловках. Через несколько дней сошлись на том, что общежитие, где их разместила принимающая сторона, дешевле и уютнее. Плюс располагает к обмену опытом.
Именно во время такого обмена возникла животрепещущая тема: сколько трупов в год должен выпотрошить судебный медик, чтобы иметь право носить высокое звание «вскрывающий эксперт»?
– Не менее двух сотен, – свершив очередную спиртовую дезинфекцию ротовой полости, выдвинул версию молодцеватый Гоша Конспектор, тряхнув аккуратной бородкой. – Иначе автоматизм теряется. Да и на описаниях надо руку набить. Чтобы над типичными случаями голову не ломать. Ага, что там у нас? Повешенный. Где у нас повешенные? Вот у нас повешенные, целый гардероб. Выбирай, который на тебя смотрит…
– Хлопче, ты забув о важной детали, – отечески поправил Гошу Осип Матвеевич Раскорячко, имевший позади огромный опыт, а впереди – огромный живот бурдючного профиля. – Дюже важно, яки жмурыки. Колы сложные случаи, тады и полторы сотни за глаза хватит. А колы, к примеру, усё утопленники да утопленники, яка тут практика? «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца»…
– А по-моему,
