тому, что несчастная Сильви вверена попечению этой женщины, которая, несомненно, была примерной христианкой, но не отличалась склонностью к милосердию.
– Она должна считаться умершей… По крайней мере до тех пор, пока жив кардинал, – продолжала госпожа де Гонди, – и этот остров на краю света, наверное, показался идеальным местом господину де Бофору.
– Могу ли я попросить у госпожи герцогини разрешение отправиться к мадемуазель де Лиль? Мне не терпится позаботиться о ней и своими глазами увидеть, в каком она состоянии.
– Далеко не в блестящем. Вас проводят к ней. Что бы там ни думал господин де Бофор, у нас здесь часто бывают гости. По-моему, даже слишком часто, и может случиться так, что кто-то из них ее узнает – ведь она жила при дворе. По этой причине мы поместили ее в маленьком домике в глубине сада. Она живет там под охраной старухи Маривон, которая была служанкой у покойной госпожи де Гонди, моей мачехи. Корантен, что был слугой у ее дяди, тоже не спускает с нее глаз.
Сердце Жаннеты гулко забилось! Корантен тоже здесь! Ее любимый Корантен, ее суженый. И эта радостная новость заставила Жаннету забыть и о негостеприимном приеме герцогини, и о ее равнодушии к бедной Сильви.
Минуту спустя Жаннета уже спешила следом за молодой бретонкой сквозь рощу смоковниц, пальм и лавров. Внезапно деревья расступились, и на опушке показались домик и колодец, но Жаннета смотрела только на своего Корантена, который в эту минуту доставал из колодца ведра с водой. Не в силах больше сдерживаться, она опустила на землю дорожную сумку и бросилась к нему со словами:
– Корантен, милый! Я так боялась, что больше никогда тебя не увижу!
Он смотрел на Жаннету, не веря своим глазам, потом раскинул руки в радостном объятии:
– Жаннета? Как ты здесь оказалась?
– Меня привез господин де Гансевиль по приказу господина де Бофора.
– Господи Иисусе! – с волнением произнес он. – Ты внял моим молитвам! Я никогда не сумею отблагодарить тебя!
– Но расскажи мне, что же случилось? – спросила Жаннета, снова охваченная тревогой. – Как мадемуазель Сильви?
– Сама увидишь!
Когда Жаннета наконец встретила свою госпожу, ее сердце сжалось. Бледная и похудевшая, – казалось, Сильви способна только дышать, одетая в строгое черное платье, из-под подола которого выглядывал край нижней юбки, она молча полулежала в кресле, стоявшем у камина, где едва тлел огонь. Пышные каштановые волосы были спутаны и в беспорядке рассыпались по плечам, глаза девушки были прикрыты. В руках Сильви держала чашку с молоком, но не пила его, что ничуть не беспокоило старую крестьянку, сидевшую у очага с вязаньем в руках. Обстановка была весьма скромной: стол, четыре стула и маленький стенной шкаф. Не было ни гобеленов, ни коврика, чтобы немного согреть стены и пол; только распятие и поставленная под ним молитвенная скамеечка напоминали о том, что хозяева были набожными людьми. Глаза Жаннеты
