связи все также были единодушны. Интернета в Маковке не было, мобильная связь почти не доставала, непостоянный сигнал с вышки в райцентре ловился только с угора, где стоял дом деда Ерофея. Так что проводной телефон был единственным средством связи и даже неотъемлемой частью жизни большинства. Многие, в первую очередь, женщины и, главным образом, пенсионерки часами говорили по телефону с детьми и внуками, с родственниками в других городах и даже друг с другом. Так что было решено направить два письма – в телефонную компанию, которая ленилась проверить и заменить ветхие линии связи, и в газету, чтобы её дополнительно пропесочить. Варвара заявила, что если так пойдёт и дальше, то надо писать сразу в прокуратуру.
Когда дело дошло до обсуждения пункта «разное», староста заметно смутился. Это в человеке строгих правил, ответственном, почти не пьющем и всегда уверенном в себе, заметил каждый житель деревни.
– Товарищи, нам тут поступило предложение обсудить… вернее дать рекомендации… напутствовать одного нашего молодого земляка.
Все взоры устремились на Никиту. А тот, казалось, преобразился. Он весь подобрался, был гладко выбрит, в меру опрятно одет, без привычного стеснения оглядывал своих земляков, а от вчерашней попойки на нём не осталось и следа.
– Это ты про то, что Никитка в Москву собрался? – раздался с задних мест прокуренный голос дяди Авдея. – Дык пущай езжает! Бабке Шуре меньше головной боли. Авось там и ума наберётся!
– У тебя штоль ума палата? – взвилась на дыбы Варвара, резко повернувшись назад всем телом. – Куда он поедет? Его ж бандиты к себе зовут!
– Какие ещё банди… – начал, готовый вступить в перепалку, дядя Авдей.
Остальные, предчувствуя предстоящий зрелищный скандал, крутили головами то к нему, то к Варваре.
– Товарищи! – вдруг гаркнул Василий Андреевич, отчего все вздрогнули. Он принципиально называл земляков по старосоветски «товарищами», потому как и сами они восприняли бы обращение «господа» и подобные буржуазные обороты речи как издевательство. – Товарищи, мы не в балагане! Спорить будете после схода. Сейчас мы должны решить, стоит ли Никите ехать в столицу?
– Да чего тут решать? – не унималась Варвара. – Как говорит мой внук, «его разводят как лоха»! Вот поверь мне, Захаровна, – ораторша повернулась к притихшей бабке Шуре. – Замордуют его там! Или вернётся таким же отморозком! А всё из-за того, что на какую-то красивую бумажку повёлся!
– Ой, боже ж ты мой! – охнула старуха.
– Да ты слушай её больше! – вошёл в раж дядя Авдей, который очень любил вступать в полемику после «принятия на грудь». – Что он тут, в нашей дыре, торчать будет? Что он в жизни видел? Школа, работа, пенсия – вот и вся жизнь! Телик по вечерам, зимой – дров заготовить, летом – сено. Он даже в театре, наверное, ни разу не был.
– Да, нужны ему эти театры! Ему б жениться, да детей завести!
При этих словах Варвара многозначительно посмотрела на Марийку. Та, сидя за столом подле
