нная в годы войны двумя инженерами-геодезистами и построенная, также героически, зеками. Геодезисты погибли, не успев выйти вовремя, замёрзли поздней осенью по бурным горным потокам, но изыскания их пригодились. Поезд петлял этими горными полками над обрывами, внизу которых струились те мелкие речки, которые от одного дождя превращаются в страшные потоки, а осенью покрывались их камни салом – шугой, представляя реальную опасность д
ля одинокого путешественника. Это были отроги Восточного Саяна, того Саяна, который исследовал Федосеев. Мне в будущем предстояло хдить по Западному Саяну, но пока путь на Ус, в Арадан, на границу с Тывой. В сущности, Тыва меня и позвала раскосыми глазами и прямым монгольским носом моей первой любови Надьки Охемчик. Баба Оля Репина, наша соседка, рассказывала об этой трассе, как о самой красивой дороге, а об Саянских горах, как о самых богатых местах для русского человека. Тех горах, что описаны Черкасовым в романах Хмель и Чёрный Тополь.
В Абакане я совсем не задержался, всего и пути то – от железнодорожного, знакомого по детству, до автовокзала. И вот Усинский тракт петляет между гор, всё больше карабкаясь вверх и верх. Старый ЛиАЗ от Абакана взял старт, невзирая на возраст, достаточно резво, и мы катили. Дорога была для меня новая. Никогда я не ездил по горным трассам, а тут… Всё чаще автобус нырял в ущелья по деревянным мостам перебирался через малые речки и вылезал на открытые возвышенности, с которых открывался вид тайги прикрытой какой то пыльной синевой. Столовые по дороге были как везде в Советском Союзе – рассольник, котлета наполовину из хлеба, перловка и сладкий чай. Ночь опустилась быстро, и дорога исчезла за окном, ни огонька, ни просвета.
Арадан
Кто высадился вместе со мной на этой остановке, быстро исчезли в темноте, разошлись по своим домам, я остался один перед большой деревянной избой с широкими двустворчатыми дверьми. Ночь, куда идти непонятно. Зашёл внутрь, хозяйка гостиницы для шоферов с полным равнодушием к происходящему провела в комнату и указала на кровать. Я поставил рюкзак в изголовье, разделся и тут же уснул. Усинский тракт соединяет Абакан и Кызыл, федеральная трасс Енисей, основная дорога для снабжения Тувы. Заезжие избы для шоферов, работающих на этом тракте в каждом крупном посёлке. В такую избу попал и я, никакого удивления у администрации не вызвал. Сюда не попадали в то время левые люди. Раз приехал, значит по делу, в командировку, работать. Кровать для меня оказалась бесплатной, а плотный завтрак в столовке позади гостиницы обошёлся в 1 рубль.
Посёлок мне показался большим, а экспедиция наша на другом конце. Воскресенье утро, дошагал до края. Огороженная площадка с метеоприборами и большая изба. Здесь. Но всё оказалось закрытым на замок. Маленькая пожилая женщина выглянула из соседней избёнки, разулыбалась. «Так они все на Сватиково уехали купаться, я открою.» Я занёс рюкзак в избу. Большой стол кровати по стенам и карта Ермаковского района на стене. Устроился на крыльце курить и обозревать окрестности. Тогда меня удивило, но позже привык – все местные жители улыбались и были приветливы, как к дальнему родственнику, приехавшему издалека ненадолго. По всей моей жизни эта доброжелательность теперь и будет сопровождать меня. Лесные посёлки в горах тем и отличаются от «большой земли», что здесь ценят человека.
Араданский хребет один из крупных хребтов Западного Саяна. Именно здесь, знаменитый теперь, Спящий Саян – Ергаки. Я проезжал Ергаки уже по темноте, даже не подозревая об их существовании, знакомство ещё предстоит. А пока. Я глазел на окрестные горы, синими изломанными линиями окружавшими посёлок, тёмная тайга с совершенно разными по виду елями и пихтами, говорливый Ус под мостом пробегавший в ста метрах от стационара экспедиции. Тайга дышала летом, ещё не все отцвели жарки, кукольник только поднимался своими остриями. Кудрявые пихты манили меня, я не мог понять, почему они разные. Мне, леснику будущему, ещё не довелось изучать дендрологию и знать, что это ель колючая, родственница и ели, и можжевельника. Именно она и расцвечивает долины южной горной тайги своим разнообразием, радует необычностью. Сизыми иголками удивляет, кажется такой голубой, за голубую иногда и выдаётся. Пихта здесь тоже особенная, какая то необычно кудрявая. Это тоже горы. Араданский хребет славится своей влажностью, что и нужно пихте.
К вечеру приехали моё начальство, работодатели и сотоварищи по работе. Григорий Петрович Погосов, легенда института леса и древесины, а потом и Вовка Борисовский мой напарник. Здесь же мы познакомились и с нашей будущей начальницей Верой. Дамой очень неоднозначной, но которая многому научила в понимании субальпийских лугов, и благодаря которой мы попали на весь следующий полевой сезон в ещё более дикие места. А пока мы с Вовкой учились жить по экспедиционным законам. Выдали нам спальники, робу называемую «энцефалитка», кирзовые сапоги. Теперь эти аксессуары будут со мной долгий, очень долгий период жизни. Работали в лесу на закладке пробных площадей и выборке модельных деревьев кедра и лиственницы. Получали зарплату как большие и немного успехи выпить спирта из заначек Погосова, который все нужды лесных рабочих знал.
Мы
