Как? Спокойно. Не нервничай. От этого ещё никто не умирал. Или умирал? Ничего. Живут же как-то все мужики во Франции. А арабы если изменяют, то сразу целому гарему. Выкидывают всё лишнее из головы и продолжают жить, не тужить. Да причем здесь «жить»? Я же про чувства. Это же ты! Ты! Ты всегда презирал секс без любви. Помнишь, как ты реагировал, когда на, ё-маё, Петербургской биеннале одна заезжая эманси из Нью-Йорка втолковывала тебе: «Русские не умеют любить. Они любят человека, а не его кошелёк. А это глупо». Кошелек, кошелек… Смешно. С этой сумятицей в голове я вернулся из командировки в Таллин. Съемка прошла более чем успешно. И мы неожиданно для себя оторвались по полной. Сначала в ресторане. Затем в номере. Мы – это я, наш замечательный оператор Наталья Воронова и помощник оператора Владик. Ренат, естественно, в наших возлияниях участия не принимал. Он водитель. На нас нашло какое-то коллективное помешательство. В данном случае я уже говорю о себе и Наташке. Владику всего 17 лет. Ему нельзя с начальством пить. Только выпивать. Чуть-чуть. Поэтому после ресторана он ушел в свой номер, в котором отсыпался наш водитель. Мы с Наташкой не тормознули вовремя и продолжили буйство в моем номере. Мы танцевали, смеялись, пели…, впрочем, может, это всё было достаточно прилично. А что? С ресепшена не звонили, полиция не появлялась, по батареям никто не колотил. Далее было то, чем я не собираюсь ни с кем делиться. Честь дамы вне всяких подозрений. Поэтому буду считать, что ничего этого не было. И всё бы ничего. Но я же иду домой. И чем ближе дверь родного очага, тем быстрее с меня слетала аура хорошего настроения. Там, за дверями, меня ждет «отряд октябрят». Целых четыре чистых доверчивых глаза. Светланы и нашего пятилетнего сына Артёма. И какими глазами я буду теперь смотреть на них? Может зайти в магазин купить солнцезащитные очки? И лучше зеркальные.
Дальнейшие события заставила меня навсегда зарубить себе на носу: «Валера, никогда не изменяй любимой. Тебе это выйдет боком. Всегда». Радостное выражение лица встретившей меня в прихожей супруги быстро сменилось на молчаливое неприятие. Она, естественно, учувствовала мой специфичный «парфюм», смешанный из долгой дороги и последствий пятничных игрищ. Санкции не замедлили себя ждать. Светка никогда не любила, если я выпивал на стороне. Тем более в командировке. Ужинал я один. А спать лег в гостиной на диване. Всё это я воспринял стоически. И даже наложил на себя дополнительную епитимью – не пить до самого Нового года, во всем слушаться жену, взять дополнительный отгул, чтобы сводить сына в океанариум.
Это была суббота. Утром в воскресенье жена не выдержала:
– До Нового Года осталось 6 дней, а у нас ни продуктов, ни подарков. Завтракаем и на закупки. А вечером к маме.
Я промолчал, решив: «Это довесок к моей страшной епитимьи». Жена не правильно поняла мое молчание:
– Мы ненадолго. Не дуйся. Она что-то рассказать хочет. И всё!
Собственно, с этого «всё» и начались «зарубки на моем носу». Сильно мне пятничная пьянка вышла боком.
Тёща моя, любимая, и, слава богу, единственная, встретила меня не как всегда. Обычно она воспринимала
