призадуматься. Да, Берке правильно придумал – отца должен образумить сын – Мунке.
Бату оглянулся на сидящего рядом Шибана, смиренно пьющего из пиалы рисовую водку, не пьянеющего, ничем не интересующегося. А зря. Он должен не оставлять сынков Чагатая. Вон они, смеются, балагурят с героем Чермагоном. Вот и Чермагона Чагатай вызвал из Азербайджана не зря. Покоритель Муганской степи, победитель ненавистного Джелал-а-дина, будет уверять великого хана в слабости Кавказа. Это правда, что на Кавказе давно нет сильных государств, и их, несомненно, можно будет покорить, не взирая на то, что придётся воевать в горах, непривычных степнякам. Но, что у них брать? Грузия истерзана длительными войнами, города бедны, скота мало. Это главный довод – малая добыча не устроит никого. Но покорение Кавказа лишь ступень к Руму и Багдаду, к сокровищам Египта. Да, Чагатай за кавказский поход будет бороться, используя всё своё влияние старшего сына Чингисхана.
Бату не спеша стал есть отварную баранину, нарезая мясо тонкими полосками. Надо бросить Чагатаю Кавказ, как кость голодной собаке. Завтра, когда все отоспятся после возлияний, он обсудит с Берке, как сделать, чтобы Чагатай согласился с всемонгольским походом на запад. Надо думать, думать и думать.
Какие силы может выставить улус Джучи? Тысяч шестьдесят – семьдесят кыпчаков и сартаулов. Из них десять– пятнадцать тысяч придётся оставить в улусе, для охраны порядка и наблюдения за состоянием дорог и мостов. Остаётся пятьдесят тысяч воинов, и все они не монголы.
Бату ухмыльнулся. Он стал оценивать свои силы, словно уже всё было решено и он ларкашкаши – предводитель всего войска! А всё только начинается! Не даром он пригнал в орду Угедэя табуны белоснежных степных скакунов, привёл караван верблюдов, гружённых тюками, в которых и золото, и дорогое оружие хорезмийских умельцев, и согдийские ковры. Всё это пойдёт на подкуп сторонников. А иначе как?
Пьяный Угедэй, с чашей в руке, неловко встал на ноги, взмахом руки в раз прекратил гвалт веселья и закричал хмельным голосом:
–Мы выполнили волю великого Чингисхана, призвав к покорности чжурчженей! Готовьтесь, монголы! Мы снова направим своих коней в большой поход! Хур-ра-а-а!
–Ху-ур-ра-а-а!!! – вскинулся весь курултай. – Слава великому Угедэю!!! В поход! Хур-ра-а!!!
Бату залпом осушил пиалу с водкой, вытер ощеренный в хищной улыбке рот – началось, поход объявлен! Остаток года и зима решат, куда пойдут монголы.
«Поведу их я!», – обожгло мыслью Бату.
«»»»»»»»»
Дождь шумел, серыми нитями пронизывая плотную хвою елового леса. В прелых, гнилых иголках, рыжим слоем укрывавших землю, бегали суетливые муравьи. Было понятно – дождь скоро кончится. С замшелых скатов избы вода лилась, выбивая в земле аккуратные ямки.
Семён сидел у порога, глядя на дождь в проём открытой двери, и думал о своей
