молчал, просчитывая выгоды и угрозы, опытный политик. Он встал и ходил по шатру, снова сел и раздумывал. И спросил:
– А если в Бейт Элохим узнают?
– Только трое посвящены в это дело. Ты, я и Мария. Остальные ушли в мир иной. Да, я грешен. Но я думаю о ха-Эрец и свободе ее.
Хордос вскинул хитрый взгляд на Моисея:
– А еще о господстве над Римом.
– Не без того, – улыбнулся священник. – Ты сможешь исполнить задуманное?
– Женщин Тиберию поставляет Луций Сеян, который мне обязан кое-чем. У меня есть свидетельства, что он сожительствовал с женою Понтия Пилата, когда тот воевал в Германии. Если его прижать…
Хордос старался утихомирить свой громкий голос, и за пределы палатки не ушел ни один из вопросов-ответов.
– И кто же она? – Хордос заинтересовался.
Моисей приложил палец к губам, предостерегая царя, потом сказал тихим голосом:
– Мария из рода Давида.
– Я думал, остался один недотепа Иосиф из этого рода. Покажи мне ее.
Священник согласился, подал знак. Воитель Шимон ввел девушку в шатер и Хордос впился глазами в нее. На ней тончайшая белая туника была подпоясана на талии, что означало ее девичество. Царь беззастенчиво рассматривал ее тело, даже руку протянул, пощупать:
– Подойди.
Она понравилась престарелому. Она бы любому понравилась. Об этом и говорил Хордосу мудрейший Моисей.
– Ты случайно, как будто, покажешь Тиберию нашу деву Марию в твоей Кесарии великолепной. Говорят, что правители там расслабляются, иногда забывая даже о делах государственных. Она же сделает то, чему обучили ее. Мне грех говорить, как священнику, но Клеопатра и разумом и привлекательностью намного уступит красавице нашей. А тем более образованием. Уверен, кесарь влюбится сразу, как ты, уважаемый царь.
Оказалось, что как и властитель мира Тиберий, Хордос тоже никого любил, кроме жены своей. Мирьям! Мирьям ха-Хашмонаит. Девы самые привлекательные соблазняли его, и даже сама Клеопатра, но царь боготворил жену свою, хоть та была своенравной и подвластной сиюминутным раздражениям против мужа. Он прощал. Но не другим. И то, до поры. Хордос все-таки расправился с нею. Как Мария напомнила ему Мирьям!
Но Моисей охладил старика, сказав на латыни:
– Мы растили ее для Бога. Не для тебя.
Сам, являясь стратегом, Хордос оценил этот план дальновидный. Чтобы выжить своему государству, надо внедриться к врагу, в его самое сердце. Уже сейчас в Риме есть еврейский квартал, есть еврей даже в Сенате. А если будет наследником Цезаря потомок Сима?
Глядя прямо в глаза раввину Александрии, Хордос грустно сказал:
– Жаль, что мы с тобой не узнаем, станет ли наш парень управлять этим миром. Ибо не доживем мы до этого часа.
На что, размышляя, старик ответил ему:
– Зачем же нам знать? Мы сделали задел на долгую перспективу. Ради народа, не для тщеславия собственного. Так? Умирая,
