Наверное, лучше было бы вызвать такси, но свежесть ночи манила ее, освежая голову.
Внезапно свет впереди стал дрожать, и через миг лампа в фонаре громко взорвалась, со звоном рассыпаясь по асфальту. Маргарита притормозила, изумленно глядя на непонятное происшествие. Стало жутковато; нормальные люди пошли бы дальше, но она сунула свою хмельную голову в переулок.
Шатаясь и приглядываясь, девушка заметила в темноте двух людей. Сначала ей показалось, что они пытались удержать большое животное, яростно сопротивлявшееся им, наверняка собаку. Но, подойдя ближе, Маргарита, к своему изумлению, разглядела, что это было вовсе не животное. Двое негодяев связали какого-то юношу тонкими цепями и щедро посыпали его солью. Затем добавили к своему «рецепту» горсти трав, бросая ему в лицо. Молодой человек со злостью сплюнул и тряхнул темной головой.
– Вы его есть собрались, чё ли? – пьяно пробормотала Маргарита, едва удерживаясь на высоченных каблуках.
Ноги так и грозили разъехаться в разные стороны. Один из бандитов забормотал непонятные слова, будто повторяя заклинание, и усердно замахал перед своей жертвой большим ножом.
– Мне только братьев Винчестеров к полному счастью не хватало, – продолжала Маргарита.
Они обернулись, глядя на нежданную свидетельницу. Черные маски скрывали их лица, и только пустые глазницы тлели слабым белым светом. Маргарита вздрогнула от отвращения и неожиданности.
– Вы не Винчестеры, – спотыкаясь, она отступила назад.
Странные незнакомцы оставили свою жертву и двинулись к хмельной свидетельнице. Маргарита подняла перед лицом руки и попыталась скрестить указательные пальцы, которые совсем отказывались слушаться. Когда же у нее получилось, она пьяным голосом провозгласила на всю улицу:
– Отче наш, ежи еси… на небеси… изыди, нечистый, кароч…
Оба «нечистых» замерли, явно опешив от подобного заявления. Девушка же, понимая все по-своему, победно подняла руки еще выше, осеняя незнакомцев своим очищающим крестом.
– Ненормальная… – Шатаясь, связанный пленник поднялся на ноги.
Пользуясь небольшой заминкой, он попытался освободиться. Цепи впивались в кожу на голой груди. Его расстегнутая куртка не могла защитить тело, и алые полосы покрывали его почти полностью. Но ничего, пока ищейки будут убивать эту дуру, у него будет достаточно времени, чтобы снять печать со своих оков.
Стягивая ниже узел галстука и расстегивая ворот рубашки, Михаил на секунду остановился перед входом. Собравшись с силами, вошел внутрь. Празднование было в самом разгаре. Трехсотлетний юбилей их академии решено было отметить здесь, поскольку управление скорее удавилось бы, чем позволило кому-нибудь из своих воспитанников напиться в ее стенах.
Время двигалось к часу ночи, и, несомненно, он пропустил все самое интересное, но взгляд Сазонова замер на пустом стуле
