style="font-size:15px;"> Она снова улыбнулась, не прочь сменить тему разговора:
– И надолго вы в Шайенне?
– Увы, всего на одну ночь. Завтра я уезжаю дальше на запад.
Эта мысль уже наполняла его восхитительной болью, но Люсьене как будто было все равно, уедет он или останется. В своей прямодушной манере она сказала:
– Я должна участвовать в еще одном представлении через час, а потом провести час с посетителями, но после этого я свободна.
– Я подожду, – ответил он. – Я буду ждать всю ночь, если захотите.
Она наклонилась и слегка поцеловала его в щеку.
– Тогда до встречи.
И она поспешила через битком набитую комнату туда, где другие мужчины ожидали ее внимания.
Остаток вечера промелькнул как сон. Джонсон не чувствовал усталости и был счастлив сидеть до тех пор, пока она не закончит свое представление.
Они встретились возле театра; она переоделась в скромное платье из темного хлопка. Люсьена взяла его за руку.
Мимо них по тротуару прошел мужчина.
– Увидимся после, Люси? – раздалось из темноты.
– Не сегодня, Бен, – засмеялась она.
Джонсон повернулся и сердито уставился на этого человека, но она объяснила:
– Это просто мой дядя. Он присматривает за мной. Где вы остановились?
– В отеле «Интер-Оушен».
– Мы не можем туда пойти, – сказала она. – Там большие строгости насчет посещения номеров.
– Я провожу вас домой, – предложил Джонсон.
Она как-то странно на него посмотрела, потом улыбнулась:
– Хорошо. Это было бы мило.
На ходу Люсьена прислонилась головой к его плечу.
– Устали?
Ночь была теплая, воздух приятный. Джонсон ощутил, как на него снизошел изумительный покой.
– Я буду по вам скучать, – сказал он.
– О, я тоже.
– Но я вернусь.
– Когда?
– Приблизительно в конце августа.
– Август, – негромко повторила она. – Август.
– Я знаю, до него еще далеко…
– Не так уж далеко.
– Но тогда я смогу провести здесь больше времени. Я покину свою группу и останусь с вами, как вы на это смотрите?
Она расслабилась, прильнув к его плечу.
– Это было бы мило.
Некоторое время они шли молча.
– Вы милый, Уильям. Вы милый юноша.
А потом она повернулась и совершенно непринужденно поцеловала его в губы, прямо в теплой западной темноте Шайенна, так глубоко, как он ни разу еще не целовался. Джонсон подумал, что умрет от удовольствия.
– Я люблю вас, Люсьена! – выпалил он.
Слова вырвались у него непрошеными, нежданными. Но то была правда; он чувствовал это всем своим существом.
Она погладила его по щеке:
– Вы
