Писали, что в целом традиционно, и в то же время свежо, и, конечно, есть какой-то необъяснимый секрет. И тут же раздался первый крик души. Академик Запечьев, большой спец по идеологическому вскармливанию народа еще с хрущевских времен, случайно включил телевизор в восемнадцать ноль-ноль и не смог оторваться от кресла до конца передачи – даже тогда, когда этого настоятельно требовала запущенная аденома простаты. В результате кресло было безнадежно испорчено. Запечьев выступил с гневнейшей тирадой, в котором утверждал, что современные средства перешли все рамки приличия в использовании непозволительных методов воздействия на неокрепшие российские души, и открытое вредительство масс-медиа в виде индуцированного наркотического транса в наибольшей мере проявляется в пресловутой передаче «Природа вещей». «Никакого Николая Краева в природе не существует, – писал он. – Никогда мы не видели такого режиссера, да и вряд ли увидим, ибо ни к чему зомбирующим простодушного обывателя воротилам шоу-бизнеса показывать свое лицо – слишком неприглядное, чтобы соответствовать мещанским псевдоинтеллектуальным притязаниям, насильно вбиваемым в головы одураченных. „Природа вещей“ – это, скорее природа вещизма, когда подлинная тяга к знаниям заменяется телевизионным суррогатом, а российская извечная пытливость ума растворяется химическими реактивами, сделанными по американским рецептам».
И тут же облик Н. Краева промелькнул в нескольких выпусках новостей – субтильный силуэт, полуразвернутый в попытке убежать от камер, дешевый свитер, острый носик, колючие настороженные глаза. Это сработало против автора – ожидалось, что создатель передачи, повышающей тягу к знаниям и защищающей традиционные моральные устои, должен с удовольствием давать интервью и охотно теоретизировать на любую тему. Видный политический диссидент, недавно перебравшийся из-за бугра обратно на историческую родину, выступил по телеканалу, издавна противоборствующему с той компанией, в которой работал Краев. В своей длинной, но эмоциональной речи он повторил идеи академика, заменив иностранные термины древнерусскими словами. В частности, слово «реактивы» звучало у него как «изгноившиеся помои».
Четвертая передача все же вышла в срок. Рейтинг продолжал расти зловеще – как раковая опухоль. В публикациях «Природу вещей» уже открыто называли примером применения технологии массового гипноза. Николай испугался сам. Он тщательно просчитывал конструкцию передачи, но не ожидал такого убойного эффекта. Что-то он сделал не так. Перестарался.
Шеф вызвал Краева в свой кабинет. «Читал?» – с тихой яростью спросил он, выложив перед Краевым газету. «Читал». «Честно скажи – использовал в какие-нибудь технологии?» «Использовал». «Современные?» «Современнее не бывает». «Сволочь! – заорал шеф. – Да ты хоть понимаешь, что меня теперь с дерьмом съедят? Почему меня не предупредил? Ты же популярку делаешь, а не пиар!» «Вы же сказали – нужно сделать рейтинговую передачу»… «Господи… Заставь дурака Богу молиться… Ну чего ты туда навалял – нейролингвистику? Эффект связки?» «Нет». «А чего?»
