style="font-size:15px;"> – Да, пожалуй, подкрепиться было бы можно. После чего показал на выход и через пять минут вышел сам.
***
В кафе на соседней улице заказали обед. И умяв несколько кусочков курицы, профессор начал:
– Ты сообразительный парень, излагай…
– Понимаете, Анатолий Захарович мне в чистоте интересна не столько графология, сколько эзотерика в целом. Возможно, мои данные не верны, но у меня есть основания полагать, что Вы в этой сфере мэтр, а кроме Вас здесь мне вряд – ли кто-то поможет её познать.
– Почему же ты решил, что я тебе стану помогать в этом деле? Ведь твоё появление в моём кабинете было полностью спланировано, ты специально разыграл этот дешёвый спектакль, чтобы произвести впечатление на меня и попросить о том, что сейчас просишь, тебе был уготовлен другой стул, и ты хотел на него сесть, верно?
– Верно, хотел, но первый стул от входа, который был мне уготовлен с подарочной коробочкой утаённой под крышкой стола мне не был столь интересен, так как именная ручка и блокнот – это не предел моих мечтаний, а вот возможность нахаляву посидеть в старинном кресле, на котором не суждено было побывать многим задам – это дорогого стоит. И как Вам так удаётся всё просчитывать, профессор?
Профессор Истанников поначалу не отреагировал на выданные умозаключения, но через непродолжительное молчание всё же буркнул:
– Хитёр, сукин сын.
Профессор сделал несколько глотков кофе, что-то бегло поискал взглядом за окном кафе, после чего спросил:
– Чего ты хочешь добиться, какая цель? Понимаешь ли ты в полной мере, о чём просишь? Ведь люди, обладающими эзотерическими знаниями способные применять их на практике рано или поздно встают перед выбором на кого работать. Притом решать в данном случае придётся не тебе, а тем, кто вперёд за тобой придёт.
– Вы говорите о федералах и бандюгах, профессор?
Профессор сделал вид, что не услышал вопрос и продолжил:
– На практике известно очень много случаев, когда дело до выбора не доходит, и человек распознав своё окружение, истинное отношение людей, да элементарно увидев чуть больше, чем доступно всеобщему обозрению просто не имеет дальнейшего желания продолжать жизнь.
– А, простите, к вам… – начал, было, Яков.
– Не спрашивай, ты ведь знаешь, что я в любом случае отвечу одинаково, лучше подумай о себе. Твоя жизнь сейчас на чаше весов, определяйся с чашей, и если не передумаешь, в четверг в девять утра я жду тебя у этого кафе, у тебя есть три дня на раздумье, но если ты всё же придёшь – то изволь не опаздывать, я не терплю опозданий.
Профессор бросил на стол расчёт и исчез, оставив в голове Якова туманные мысли.
Эти три дня проходили в полнейшем негодовании.… В голове одна мысль сбивала другую:
– Зачем я здесь;
– Куда я лезу;
– Мне надоело жить?;
– Да нет, ничего страшного, так, чисто поинтересоваться;
