заброшенный дом или развалины строений, находящихся в черте города и даже в радиусе нескольких километров вокруг него.
Стоило нам только узнать о том, что появился новый объект, достойный нашего внимания, мы срочным образом готовились к вторжению. То есть прятали школьные ранцы в дровяной сарай (стоявший между нашими бараками), тащили из дома бутерброды, запасались свечками и спичками и отправлялись на охоту. Цель набега всегда оставалась не до конца понятной нам самим…
Что мы хотели найти? Привидения? Клад? Или, может, самурайский меч?
Это неважно. Я думаю, нам тогда просто хотелось чуда… пусть маленького, но такого необходимого, когда тебе 7 лет, с тобой лучший друг, а в твоем скучном городке, кажется, даже мухи знают друг друга по имени-отчеству.
В тот воскресный день всё начиналось несколько иначе.
Утром, предупредив мое желание смыться за дверь нечесаным и неумытым, мама стальным голосом отрезала:
– Сегодня идем на юбилей к тете Розе. Будь добр привести себя в порядок! Да, да! И зубы тоже! Твой костюм в зале на стуле, чистые носки там же, и… И смотри у меня!
Где-то глубоко внутри себя я взвыл утробным голосом, но хорошо зная: если мать говорит подобным тоном, спорить не то что нежелательно, а чревато резиновым шлангом от стиральной машины по моим мягким местам, возражать не стал и даже сказал примерным голосом:
– Хорошо мамочка.
За что был одарен взглядом, в котором сквозило некое удивление вкупе с недоверием.
– Гляди у меня!
И мама отправилась в свою комнату наводить красоту.
Надо отдать ей должное: наказывала она меня редко, даже слишком, но зато так, что помнилось очень долго (в отличии от Костика, которого отец лупил ремнем почти каждый день, но добился только того, что шкура на попе у сына стала абсолютно невосприимчивой к подобного рода наказаниям).
Впрочем, это лирическое отступление.
Два часа спустя мы с матерью шли по направлению к дому тети Розы.
Мать гордо плыла впереди по нашему местному Бродвею под названием ул. Центральная, я же понуро плелся сзади, таща нелепый букет из гладиолусов и жутко стесняясь своего чисто вымытого облика, наглаженных брючек и ослепительно белой рубашки.
Вдруг, материализовавшись из-за угла, появился Костик и, несмотря на предупредительный вопль матери, схватил меня за рукав и потащил в сторону, ругаясь негодующим шепотом.
Благо внимание матери было тут же отвлечено какой-то малознакомой мне тетей с детской коляской.
– Далеко не уходи! (мне вслед)
И обе склонились над коляской, умильно сюсюкая (одна с гордостью, другая с приторным восхищением). На какое-то время я был относительно свободен.
– Слышь… ты че вырядился, как болван? – начал Костик
и, не дожидаясь
