и Белоруссию считали единым целым.
Люди здесь удивительно душевные, они не оставят вас на улице, не бросят в беде, тем более не нагрубят и не обманут. Находиться в подобной обстановке – это сплошное удовольствие, здесь никто не приставал на улице с просьбой о деньгах, тут не принято просить, хоть и бедность налицо, но бедность какая-то особая, опрятная, облагороженная и даже достойная. Бедные, но гордые коморцы расскажут о своих проблемах, только если их об этом спросят.
Такое поведение очень импонировало и я с лёгкостью шла на контакт со всеми, кто проявлял какой-либо интерес к моей персоне. Поэтому людей не сторонилась, зная наперёд, что даже разговор из трёх фраз ни коим образом не будет выглядеть жалобой на житьё-бытьё.
Мне очень нравилось сидеть вечерами у океана, наблюдая за закатом и купальщиками. Несколько мест облюбовала для себя. Одним из них стал портовый мол, уходящий в море. Оттуда видела всю набережную с её зажигающимися огнями, потоком машин, гуляющими по берегу горожанами.
Набережная в Морони
Корабли в порту тоже светились огнями, отражая их длинными дорожками в заливе. Лодки слегка качались в сумраке ночи, поскрипывая канатами и осторожно соприкасаясь бортами. Многие жители, как и я наблюдали ту же картину, сидя вдали от городского шума, лишь только прибой бился за нашими спинами, ударяясь в мол и обдавая солёной пылью. Это счастливое состояние мне хочется пережить вновь, но слишком далёк путь.
Сидя на моле, я жевала манго, его сладкий сок стекал до локтей. Потом умывалась водой, которую всегда носила с собой, и приступала к следующему. Мне некого было стесняться, я кайфовала! Кстати, вода в кранах города оказалась питьевая, и коморцы совсем не опасались пить её без ограничений, но я уходила из пансиона на целый день, а поэтому приходилось докупать воду в магазинах, ведь одной бутылкой в жарком климате не обойтись.
Ещё одно тайное место было у меня, которым дорожила. Там я находилась совершенно одна и пробиралась к нему по острым камням с фонариком. Усаживалась на лавовый фундамент маленького строения и писала стихи, вернее сами писались от избытка чувств.
Поморов, Коморы и прочее
Увидеть мечтала воочию
Годами ждала и грезила
Пальмовым островом в чёрной лаве,
Свинцом океана, что тучей завесило.
Я здесь! На чужой земле!
Отдаюсь счастливой волне
Под пальмой сижу, кокосы ловлю
Забавно! Уже Гранд-Коморы люблю!
Моё тайное место подсвечивалось окнами рядом стоящего особняка, и этого было достаточно для любования ночью. Иногда на фоне светлого неба появлялись фигуры людей, они купались в лунных дорожках, золотом отливавших на волнах. Потом одинокие купальщики усаживались на тёплых
