борьбу за его душу.
Но через мгновение стало понятно, что разговор пойдет совсем о другом, о том, что для русичей перестала быть чужой христианская вера.
– Да что христианство, – заговорил вдруг бес, – оно и появилось то здесь только через десять столетий, никогда князья наши не относились к нему серьезно. Твоя вера для них всегда чужой была, никогда не простят они вам того, что сильных и прекрасных языческих богов одним немощным заменили. Это бог нищих и воров.
– Но это не правда, еще Олег в сторону этого Бога смотрел.
Бес от души смеялся над его наивностью.
– Никуда он не смотрел. Это все бред, и ты не хуже меня это знаешь. А уж для него она была чужее, чем для остальных, – спокойно возражал он. Разве нужен ему был бог побежденных им византийцев?
В глазах беса в тот миг появилась злая насмешка, и он вовсе не собирался принимать на веру слова ангела.
Но ангел не сдавался:
– Но нынче по всей земле русской храмы стоят, – твердо говорил он
– Стоят, – согласился с ним бес, – только не князья служат твоему богу, а он им, а когда он им не нужен станет, то они от него быстро отрекутся, и ведут свои бесконечные воины, ссоры, подлости.
Ангел не мог найти никаких слов, чем и заставил торжествовать. Но он не собирался из-за этого сдаваться. Он отступил на какой-то не слишком большой срок. И в отступлении своем был неистов и яростен.
Но бес сам ему на помощь пришел, со своей вечной невозмутимостью.
– Не отчаивайся, твой бог все-таки нужен был, хотя бы для того, чтобы земли русичей объединить. И свою службу он моим князьям отслужил.
После этого в скорбном молчании ангел должен был удалиться. Он жалел, что спустился на эту землю, ведь был же почти уверен в том, что в схватке с бесом проиграет. Это случалось всегда, даже когда он был прав. Что-то непонятное обрекало его на проигрыш, никак не давало подняться и воспарить духом.
– Если бы они соблюдали заповеди, разве превратился бы мир в такую бойню жуткую?
Но понимал ангел, что никогда не будут они такими, как ему того хотелось, невозможно это.
А Андрей, прозванный Боголюбским, чем от Дьявола Всеволода отличался? Это его Демон так яростно защищал. Была у этого князя благообразная внешность, делишки свои он мог от глаз посторонних прятать и только. Мнимым было благочестие его, в этом бес прав.
Настроение было испорчено надолго. И он упрекал себя за то, что не мог пройти мимо беса, не встревать с ним в спор, хотя знал, что закончится это всегда одинаково.
Если, сталкивая их, Властелин хотел укрепить его веру, то получилось у него наоборот.
Вот и с Александром. Он собирался за него бороться. Но тот и рожден был для того, чтобы на беса и Мессира смотреть. И миф о святости его и благочестии, это только странная
