ну что это такое?! Я вот сейчас сижу, на мне темный костюм. Вдруг посмотрел – на нем белая пуговица. Да ведь с ума можно сойти! Так и это.
– Прочту еще одно стихотворение из этой книги.
Ночное. Детский бег коня,
Луна, как лаз в Эдем.
Но там еще не ждут меня,
Туда приду я с чем?
– «Лаз» – плохо. Эдем – это же не сарай! Сегодня у нас есть такие, извините за выражение, ночные кабаре, с условным девизом: «Не желаете ли отдохнуть в сумерках?» Туда может быть лаз, допустим, через второй этаж, если есть милиционер знакомый или Лужков подъезд не отремонтировал. А Эдем это Эдем, и там все было сделано по тем временам прочно. И даже после наших несогласий с Богом, порчи и прочего всё осталось в камне и в ажуре. Лаза там не было, в этом он может не сомневаться.
– Строгий вы человек… Продолжаю.
С губной помадой на щеке,
С бутылкою в одной руке
И со стилом в другой,
Сказав Петру: «Я – свой!»
– Пока не свой, – промолвит Петр,
И я скажу в ответ:
– Да, я с тобой согласен, Петр.
Мне дорог этот свет!
– По логике и по совести, так мы скажем, это ведь очень правильное стихотворение. Оно – протест против эдемной «перестройки» и против «телохранителей» этого здания, начиная с президентов, с премьеров, ну и кончая чеченами, боевиками. Честное стихотворение. Но оно не имеет того крика, вздоха того, какой должен быть, и который стихотворение сделал бы глубже. Я заметил такую вещь: всё, что глубоко, всё трагично. Бывает человек смолоду очень легковесный – всё хохочет. А бывает, что человек смеётся с такой грустью, что ты, беседуя с ним, умнеешь. То есть все эти неисчислимые цвета наших чувств, расчувст, подчувств, надчувств, они – безбрежны, почти неуловимы. А в русском народе еще говорят: смех сквозь слезы. Это же не зря сказано!
Игорь взял очень трагические темы. Он переживает за наш житейский бардак, когда унижена женщина, унижена любовь, красота унижена. Ну что ж, по Сеньке и шапка, будь здоров, будь на уровне этой трагедии! Но я возвращаюсь снова к принципу возникновения темы, образа и к возможности красиво, вдохновенно сказать об этом, или о спокойствии, которое помешает это сделать. Желание и тема, посетившая тебя, и даже нарисованный образ этой темы – далеко еще не воплощение твоих чаяний. И здесь самообман – частый гость: как бы обязанный всеми посетившими тебя возможностями, ты забываешь о главном – о неизбежной стихии, о безбрежном чувстве. Бывает такое состояние, что говоришь не ты, не ты, а кто-то другой – очень умный, страдающий и сильный. Вот какой-то заревой ком подступил к твоему сердцу и выразил тебя! Игорю Тюленеву надо очень следить за появлением под его сердцем желанием сказать и за тем, чтобы это желание было объято огнем вдохновения, которое бы выразило самого поэта.
Игорь Тюленев человек хороший, поворотливый, с умной тревогой в глазах.
