познание является посвящением в тайну бытия, в мистерии* жизни. Оно есть свет, блеснувший из бытия и в бытии. Совершенно очевидно, что познание не может из себя, из своего понятия создать бытие. А религиозное откровение означает, что бытие открывает себя познающему.
Итак, философия это особая сфера духовной культуры, отличная от науки и религии, но находящаяся в сложном взаимодействии с ними. Трагедия философского познания в том, что освободившись от более высокой сферы бытия, от религии, от откровения, философия попадает в еще большую тяжкую зависимость от сферы низшей, от положительной науки и научного опыта. Никто не отрицает, что философия должна считаться с развитием наук и должна учитывать их результаты. Но из этого не следует, что она должна подчиняться наукам и уподобляться им в своих высших созерцаниях. Для философии мир раскрывается иначе, чем для науки и мир познания ее совсем иной.
Философия также это любовь к мудрости, и раскрытие ее в человеке является творческим прорывом к смыслу бытия. Следовательно, философия не является ни теологией, ни наукой, она есть она сама, и живет и дышит свободным движением. И, конечно же, настоящая философия только та, в основании которой лежит духовный и нравственный опыт, и которая не является игрой ума. Интуитивные прозрения даются только философу, который познает целостным духом.
Главный признак, отличающий философское познание от научного, нужно видеть в том, что философия познает бытие из человека и через него, и в человеке видит разгадку смысла, наука же познает бытие как бы вне человека, отрешенно от него. Поэтому для философии бытие есть дух, а для науки бытие есть природа. И потому, философская антропология* является центральной частью философии духа. Основной же признак философии духа тот, что в ней нет объекта познания. Познавать из человека и в человеке означает не объективировать (по Бердяеву*). И тогда открывается смысл. Все, что есть для меня предмет, лишено смысла. Смысл лишь в том, что во мне и со мной, то есть в духовном мире. И потому, освобождение философии от всякого антропологизма* это ее умерщвление. Так как бытие раскрывается только в человеке и через него, то человеку принадлежит примат* над бытием, понятому объективно, и только тогда раскрывается дух. Бытие, которое не есть дух является тиранией натурализма*. Такая философия делается отвлеченной и теряет связь с источниками жизни. Сам же человек погружен в первожизнь и ему даны откровения о мистерии первожизни. Только в этой глубине философия соприкасается с религией внутренне и свободно.
Однако познание бытия в человеке и из человека ничего общего не имеет с психологизмом, который наоборот есть замкнутость в природном, объективированном мире. Речь идет не о психологизме, а о трансцендентальном* антропологизме. Так, как трансцендентальный человек (по Бердяеву), то есть, внутренний человек, является
