наверное, за два или больше месячных оклада.
– Давайте скинемся, пацаны, и накатим водочки за здоровье «етого пальта».
Сказано – сделано, гонцы приносят водку и несколько плавленых сырков на закусь. Процесс пошел.
– Видать, ты, Ленин, сейчас заметным женихом стал. Тебя вон за версту видно в этой крутой обнове, – начал кто-то хвалить Юрия.
Мы ещё не знали тогда, что вскоре за две версты Ленина можно будет ощутить по запаху, но это будет позже. Юрка-Ленин весь переливался в собственных лучах славы, предвкушая, как на него будут засматриваться все девушки на улице Карла Маркса.
Он ещё не знал, что радоваться осталось совсем недолго.
– Ленин, дай прикинуть твою пальтуху, в жисть такой пальтуган даже у наездника (прим. продавца краденного) не видал. Хочется побыть жужей (прим. уважаемым человеком), – попросил кто-то из блатных.
Юрка пьяный, но соображает чётко – снимать самому пальто нельзя, могут ломануть уголовники.
Он ещё не знал, что скоро с удовольствием бы снял и выбросил эту обновку, но это будет потом. А сейчас водка кончилась. Охота продолжить, и Ленин достаёт из кармана джерси заныканный червонец и, как барин, бросает его на импровизированный стол. Толпа ликует. Немного наскребли и добавили мелочи, одна бутылка водки стоила 3 рубля 62 копейки. И вот на столе три плавленых сырка и три бутылки водки.
«Рай» в кустах раскручивает свою бесшабашную пружину веселья. Юрку расхваливают, проявляют уважение. А у него всё сильнее напрягается параноидальное чувство возможной потери своего шерстяного богатства. Пацаны с уголовным стажем вызывают у Юрки-Ленина всё больше тревоги. Потеря пальто в его сознании начинает превращаться почти в реальность. В пьяном угаре он начинает видеть фантастические картины, как его бьют по морде, снимают пальто. Во внутренних потайных карманах, умело пришитых французскими портными, у него есть ещё заначка – аж двадцать пять рублей. Это целое состояние для молодой компании выпивох. Страдания от возможной потери надвигаются на Юру. Он работал внеурочно, перевыполнял производственные задания, чтобы собрать деньги на такую классную вещь, на стильное пальто, которого нет ни у кого в Иркутске. И потерять все это в одночасье. «Нет, такого я не переживу», – наверное, думает он. «Надо рвать когти», – соображает Ленин. От горестных переживаний хмель всё больше погружает Юру в свои объятья. Он уже не очень твёрдо держится на ногах.
Приближается ужасное, но не от рук пацанов, его на самом деле обижать никто и не помышлял. Наоборот, когда он покачиваясь направился прочь из нашей компании, за ним закрепили сопровождающего со строгим наказом – довести, проконтролировать попадание Юры домой. Не могли мы предвидеть, что добраться до дому Ленину не суждено. Не суждено в прежнем опрятном и сверкающем виде. Скоро случится непоправимое. Развязка приближается.
