Саша, невольно, одернул кашемировый свитер, поправил маленький, детский галстук, провел рукой по светлым волосам:
– Товарищ Яков сказал, что папе отвезли мои фотографии. Он знает, как я выгляжу. Он меня не видит, но надо всегда быть опрятным. Октябрята, прилежные ребята… – Саша, наизусть, выучил пять правил октябрят, на задней обложке тетрадок в косую линейку, для первого класса. Он хорошо управлялся с таблицей умножения и красиво писал. Перед ним, на листке, чернели аккуратно выведенные слова. Саша со всем справился сам, сверяясь с учебниками и школьным словариком Маши Журавлевой:
– Я даже ей или тете Наташе ничего не показывал, это государственная тайна… – листок лежал рядом со чашкой крепкого, сладкого чая, с тарелкой пряников и пастилы. Принеся чай, товарищ Яков подмигнул Саше:
– Оставляю тебе одного. Звонок ожидается в девять вечера. Я посижу в соседней комнате… – Саша зашевелил губами:
– Daddy, I love you. I miss you, please come home soon… – телефон вздрогнул. Саша, до боли, зажал трубку побелевшими пальцами. Он сразу, все, забыл:
– Папочка… – всхлипнул мальчик, – папочка, милый, я люблю тебя. Папочка, приезжай скорее… – по лицу катились слезы, Саша икнул:
– Папочка, я так скучаю, так скучаю… Daddy, I love you… – Мэтью не чувствовал влаги, на лице. Он слышал только мальчишеский, звонкий голос сына:
– Я скоро увижу моего мальчика, скоро обниму его… – он шептал в трубку:
– Милый, мой, милый. Саша, мой хороший, потерпи, осталось совсем немного. Папа здесь, он приедет к тебе, и всегда останется рядом. Ya lublu tebya, moi Sashenka… – Саша не отрывался от телефона:
– Папа меня никогда не обманет. Он вернется, я верю, он скоро будет в Москве… – вдали, над Красной площадью, играли рубиновыми всполохами звезды Кремля.
Вашингтон
Облупившееся, жестяное объявление, выставленное на тротуар Десятой Улицы, неподалеку от театра Форда, обещало завтраки до трех часов дня, домашние гамбургеры и счастливый час:
– Две выпивки по цене одной, с пяти вечера до закрытия бара… – на фонарном столбе, резкий ветер трепал плакат с фотографией улыбающегося кандидата в президенты, от республиканской партии, Томаса Дьюи. До выборов оставалось меньше месяца. Столица пестрила листовками, по улицам разъезжали машины, с громкоговорителями.
Над очередью, вьющейся к окошечку, где заказывали гамбургеры навынос, гремел репродуктор:
– В Вашингтоне полдень, шестого октября. Ученые Ирана и Турции зафиксировали подземные толчки, необычайной силы, распространяющиеся от границы СССР. Советы молчат о катастрофическом землетрясении. В Сенате продолжаются слушания Комиссии по Антиамериканской деятельности… – ветер завивал палые листья.
Клерки, из близлежащих министерств, юстиции и торговли, крепкие ребята, из охраны Белого Дома, ожидая своих заказов, ежились, засунув руки в карманы, переминаясь с ноги
