на моё плечо.
– Э-э, – сказала я, предчувствуя недоброе и пытаясь встать.
– Тихо, – прошептал он, удерживая меня тяжёлой ладонью.
Я повиновалась его жесту.
Вдруг он резко дёрнулся в сторону и крикнул:
– А знаешь, кто убил бабку Дуню? И Ефросинью кто сжёг?
Я с ужасом смотрела на него.
– Я! Слышишь? Я! Я! Я отравил бабку Дуню и Ефросинью сжёг тоже я! До того подсыпал ей таблеток в воду. А в доме у неё скрипела половица, потому что я нечаянно на неё наступил, а может и специально… Почему потом оказался так быстро рядом с тобой? Потому что в этом селе я знаю каждый камушек и травинку! Я здесь вырос! Даже потом, несмотря на то, что я здесь не появлялся семь лет, я всё помню, все! Ну, что скажешь? А?
Он приблизил своё лицо к моему лицу.
– Зачем? Не может быть… – только и выдавила я, поражённая всем этим.
– Ха-ха! – засмеялся он резко. – Зачем? Какая тебе разница, зачем? Я их мягко наказал, а мог лишить их жизни по-другому, только не нравится мне, как по старому телу нож идёт… А вот по молодому…
Парень достал нож, и его глаза по-звериному сверкнули.
Он, оскалившись, смотрел на меня.
– Ну, что, теперь страшно?
Передо мной блестело хорошо наточенное лезвие ножа.
– Смотри, какое наточенное… Стоит мне только по коже провести и кровь пойдёт…
Он впился в меня пристальным взглядом.
– Так тебе страшно? – он обнажил свои неровные зубы.
– Нет, – еле слышно выдохнула я.
Он нервно засмеялся.
Руки у меня начали трястись, я их поспешно положила на колени, чтобы он не видел.
Однако он это заметил. На его лице появилась злобная, самодовольная гримаса.
– Ты – убийца! – неожиданно для себя проговорила я громко, как приговор.
На секунду он как будто опешил, затем слегка улыбнулся.
– А если и так?
Он медленно заложил нож назад, в карман брюк.
Я осторожно перевела дыхание.
Стоя надо мной, парень задумался, как будто в нерешительности. В моей голове тоже понеслись мысли одна за другой.
Хоть ножа в его руке уже и не было, я не могла себя чувствовать спокойно. Что делать – я не знала. Бежать? Не самое лучшее решение… Точно, что он – ненормальный, но почему он тянет время?
Ему нравится наблюдать за мной? Играть на моих нервах? Что же остается делать мне? Выжидать… Слушать…
Мне было страшно… Я чувствовала липкий холод своих рук и ног.
И в этой вакуумной тишине вдруг прокатился гром. Вокруг резко потемнело.
Фантазия бурно нарисовала мне трагическую картину события настоящего дня такими яркими красками, что я невольно содрогнулась.
Парень задумчиво перевёл взгляд на небо, и его выражение лица мне было не понятно.
Я решила нарушить молчание, но не успела. Он вновь заговорил:
– Эх, погода портится! –
