и удалилась восвояси.
Припарковав машину у дома, я засмотрелась на молодую маму, выгуливающую в нашем дворике малыша лет двух. Сначала она просто показывала сыну в песочнице, как делать куличики, а затем увлеклась и, забыв про всё, сама стала выкладывать формочки. Малыш уже давно играл с машинкой, таская ее по кругу на верёвке, а мать самозабвенно ковырялась в песке.
И я, облокотившись на открытую дверь машины, вдруг поймала себя на мысли, что завидую этой девчонке. С каким удовольствием я бы оказалась на ее месте. Натка уже давно выросла. Да я уже и не помню ничего из ее младенческой поры. Зато есть острое желание ощутить на руках маленькое тельце, которое будет агукать и пускать пузыри. Хм, а может и правда родить? Сделать сюрприз Сергею?
Но при воспоминании о Верницком желание рожать пропало. Он с Наткой-то мне никак не помогал, а уж теперь и подавно. Это значит опять всё на мне будет? Ну нет, фигу ему, а не наследника. Перебьётся.
Я в сердцах захлопнула дверь и пошла домой. Там я провела душеспасительную беседу с Наткой о повадках юных самцов, затем послужила громоотводом для Верницкого, которого в чем-то обошли в институте, и теперь он негодовал (хотя по-моему, негодовать следовало на работе, а не дома).
– Да, кстати, – уже за чаем вспомнил об утреннем происшествии Сергей. – Помогли тебе твои уголовнички? Выяснили, кто бомбу подложил?
– Нет. Да я сама догадалась.
– И кто же? – незамедлительно последовал новый вопрос.
Памятуя о том, что Сергей не был посвящён во все перипетии моей весенней борьбы со Спирохетой, я неохотно призналась:
– Скорей всего, это наш бывший ректор. Она наверняка не смогла мне простить своё увольнение. И сейчас решила мне пакостить по мелочи. То звонки непонятные…
– Что за звонки? – насторожился Серёжка.
Натка тут же навострила уши.
– Ну, были тут какие-то звонки, несколько раз. Кто-то многозначительно молчал. Сначала я не понимала. А теперь ясно – это Спирохета так развлекается. Но ничего. Я уже выяснила, где она живёт и даже телефон есть, – я потрясла для наглядности листком, что лежал рядом с трубкой. – Ей придётся прекратить эти штучки. На выходных и займусь.
– По голове бы ей настучать, твоей Спирохете, – разбушевался Верницкий. – Я чуть заикой не стал. А лучше всего в суд подать.
– Не надо в суд, – взмолилась я и поднялась из-за стола.
Сергей отправился смотреть телевизор, Наташка закрылась в своей комнате, явно что-то замышляя, если судить по выражению ее лица. Ладно, всё лучше, чем по улицам шляться. Одна сиамская устроилась на диване и стала наблюдать, как я воюю с грязной посудой.
В самый разгар битвы за чистоту, телефон зазвонил. Я наскоро протёрла руки полотенцем и схватила трубку:
– Я вас слушаю!
– Привет, Валерка! – раздался голос Ротмистра. – Извини за беспокойство. Только ты бы не могла встретиться со мной?
– Хорошо,
