увезти туда свои картины не только потому, что не хотел рисковать ими, но еще и в надежде на то, что, используя свои заграничные связи, я в известной степени сумею и там продолжать свои операции, поскольку в моем распоряжении будет большое количество превосходных полотен. Я рассчитывал таким образом обеспечить семью, помочь друзьям, а по окончании войны расплатиться по своим обязательствам. Фор, господин Гольдшмидт и некоторые другие лица также поручили мне отослать в Лондон их коллекции вместе с моей. Таким образом, прибыв в Англию, я имел в своем распоряжении замечательное собрание первоклассных произведений искусства.
Я отправил весь багаж на имя Уоллеса, которого попросил оставить его в таможне, пока я не найду места, где смогу расположить мою коллекцию. Уоллес подыскал для меня временное помещение в Хеймаркете, и вскоре я его снял. Галерея, находившаяся в доме номер 159 по Нью-Бонд-стрит, представляла собой просторное, пустовавшее тогда помещение; по досадной случайности она называлась Немецкой галереей. Недостающие мне рамы я заказал тут же, в Лондоне.
В Англии меня знали слишком мало, чтобы мое имя привлекло на выставки много народу, поэтому я счел за благо объявить их устроителем несуществующий выставочный комитет в составе Коро, Милле, Ж. Дюпре, Диаза, Добиньи, Курбе. К этим именам я впоследствии добавил Бонвена, Рикара и Легро, находившихся в Лондоне, а также Фромантена и Зиема.
Я упоминался лишь в качестве администратора выставки. Разумеется, я не мог предварительно проконсультироваться со всеми названными художниками, но был совершенно уверен, что они одобрили бы мои действия.
Эти замечательные выставки я устраивал все пять лет, пока имел в своем распоряжении галерею, где нашло себе приют немалое число шедевров, созданных самыми знаменитыми нашими живописцами. Они привлекли к себе большое внимание. Пресса заняла чрезвычайно благожелательную позицию, и художественные критики поместили во всех газетах длинные и весьма хвалебные статьи о выставке.
Некоторые любители из Лондона и Глазго, в том числе господа Мюриэтта, Форбс, Йонидес, Мьевиль, Луис Хаттс и другие, сделались моими клиентами и сразу же кое-что приобрели по ценам, тогда для меня вполне приемлемым, а сегодня совершенно невероятным.
Большую помощь оказал мне в то время художник Легро, уже много лет живший в Лондоне.
Я намеревался вызвать в Лондон жену и детей, как только там устроюсь. Я снял для нас небольшой домик с садом в Бромптен-Кресенте, рядом с Южнокенсингтонским музеем, и жена моя приехала туда с четырьмя старшими детьми, оставив маленькую Жанну с кормилицей у своих родителей в Периге. Поездка оказалась нелегкой, ввиду того что прямое железнодорожное сообщение было в нескольких местах перерезано, но все кончилось благополучно, и, встретив свое маленькое семейство на вокзале, я с радостью убедился, что мои близкие совершенно здоровы. Мы прожили в нашем маленьком домике вплоть до сентября
