или танцы, они очень бдительны – само сосредоточение бизнеса, политики, власти и контроля.
Утонченная дива, состоящая в родстве с семьями Ольгинес, Москерас, Санс де Сантамариас, Валенсуэлас, Сулетас, Арангос, Карос, Пастранас, Маррокинес, вращающаяся в самых влиятельных политических и экономических кругах, – последнее ценное приобретение амбициозных боссов, недавно попавших в мир богачей. Очень полезный контакт в области связей. Поэтому, как под гипнозом, за следующие шесть часов ни один из трех мужчин не осмелится даже на мгновение взглянуть за другой столик, на другую женщину или мужчину – никуда.
Марио Энао, брат Виктории, жены Пабло, – настоящий знаток и страстный почитатель оперы. Догадываюсь, он хочет произвести на меня впечатление и заинтересовать тем, что абсолютно не вызывает интерес у Пабло и Густаво. Поскольку я знаю: он последний, чьего расположения я хотела бы добиться, невзирая на Карузо, Тосканини или Марию Каллас и на большую привязанность к ним Капоне и Гамбино, я перевожу разговор на темы, которые больше по душе братьям Гавирия. Часами я словно пытаюсь растопить ледяную стену, ослабить оборону чемпиона. Сосредоточенность наконец приносит свои плоды. Почти сто пятьдесят минут я терпеливо веду интервью, еще столько же выслушиваю восторженную лекцию о том, как достичь необходимой точности и концентрации, ведя машину на скорости 250 километров в час, о решениях на грани жизни и смерти, которые нужно принять за доли секунды, чтобы оставить конкурентов позади, прибыв к цели первым. Мы оба знаем, что заручились, если не симпатией, то, по крайней мере, уважением ключевого партнера. Тогда я поняла, откуда у Пабло и его компаньона это рьяное стремление всегда быть впереди планеты всей, переступая через любого, кто встанет на пути. Это, кажется, затронуло все сферы жизни Пабло.
Вокруг нас два десятка столов заняты людьми с фамилиями типа Монкада или Галеано, чьи имена сегодня я бы даже не вспомнила. К полуночи, пока мы четверо оживленно ведем беседу, два обливающихся потом парня, вооруженные автоматами, подходят к нам, возвращая нас в окружающую реальность.
– Жена Фулано ищет его, – обращаются они к Пабло, – а он тут с подружкой. Вот незадача, хозяин! Эта женщина – настоящая бестия! Она пришла с двумя подругами и требует, чтобы мы их впустили, что делать?
– Скажите сеньоре, пусть научится вести себя как настоящая леди. Ни одна уважающая себя женщина не будет бегать за мужчиной, будь он мужем, другом или любовником, и уж тем более ночью. Пусть благоразумно отправляется домой, там дождется его возвращения со сковородкой и скалкой и надает ему хорошенько, но сюда она не войдет.
Спустя некоторое время парни возвращаются и сообщают Пабло, что женщины настроены войти, потому что он их знает.
– Знаю я таких фурий… – говорит он, вздыхая, как будто внезапно вспомнил какой-то эпизод, глубоко опечаливший его. Потом, не колеблясь и не стесняясь моего присутствия, приказывает:
– Два
