согреться. Тогда она накрылась с головой и начала молиться, молиться, чтобы эта бесконечная ночь поскорее закончилась и страх, сковавший тело, отпустил ее. Трилуна никогда прежде не видела мертвых людей и ужас, парализовавший мозг, заставил ее сжаться в комочек и раскачиваться из стороны в сторону, жалобно скуля. Она даже и не заметила, как забылась беспокойным сном, в котором хрупкая женщина, представившаяся ей Герой, нежно обнимала ее и укачивала, жалея и утешая.
На следующее утро Трилуна, дрожа от нервного напряжения, выглянула из-под одеяла. Собравшись с силами, она осторожно встала с кровати и подошла к мертвой бабушке. Дотронувшись до впалой морщинистой щеки и ощутив холод, исходивший от тела, девочка в страхе отдернула руку и быстро попятилась к двери, не в силах отвести взгляда от трупа. Только свежий воздух помог прийти в себя и, утерев слезы рукавом старого изношенного платья, она прокричала, глядя в холодное голубое небо:
– Я стану сильной! Я выдержу все испытания, которые ты посылаешь мне! Только не бросай меня одну, помоги, молю тебя, Адалана!
В тот же миг тонкий переливающийся месяц на запястье опалил нежную кожу, и Трилуна с благоговением опустила взгляд на родовой знак – печать Богини.
– Спасибо, – прошептала девочка, нежно поглаживая отметку. – Теперь я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь.
Как бы это ни было тяжело, требовалось соорудить погребальный костер, и уже через час Трилуна уложила последнюю ветку. Теперь оставалось доставить сюда бабушку, и при этой мысли сердце готово было выпрыгнуть от страха. Осторожно отворив дверь, девочка подошла на цыпочках к кровати и расстелила возле нее свое одеяло. Несколько раз тяжело вздохнув, она поднатужилась и скатила на него старушку. Сдерживая рыдания, она схватилась за углы одеяла и потащила тяжелую ношу к костру, постоянно спотыкаясь. Она несколько раз упала, распоров об острую ветку ногу и оцарапав руку, но все это были пустяки перед лицом случившейся трагедии. Трилуна старалась не глядеть в бледное морщинистое лицо, иначе бы просто все бросила и убежала подальше от этого жуткого, некогда бывшего ей таким родным, места.
Когда тело уже покоилось на ветках, девочка подожгла сухие поленья и усыпала бабушку ворохом белых и розовых ромашек, собранных ею неподалеку. Глядя, как языки пламени поглощают единственного человека, бывшего ей родным в этом враждебном мире, она тихо плакала, больше не в силах сдерживаться.
– Прощай, бабуся. – Прошептала она, когда от погребального костра остался лишь пепел. – Я люблю тебя.
Что делать? Куда идти? На эти вопросы не было ответа, и девочка побрела к дому, намереваясь для начала хоть что-нибудь поесть, так как желудок противно заурчал от голода.
*****
– Ну, Рагнарок, спасибо за гостеприимство, за отличную охоту и рыбалку! – Максимилиан похлопал друга по плечу и вскочил на коня. – Мои домашние уже заждались меня, так что пора ехать.
– Спорю, Брианна тебя сразу в кровать потащит! – Засмеялся высокий мужчина,
