высшей нечисти.
Потом уже, спустя несколько лет, я научилась более аккуратно убивать. Точнее, я стала хорошо заметать после этого следы. Вместе с этим, я уже могла более-менее здраво рассуждать, расставлять для себя приоритеты. И в то время у меня начали возникать мысли, чтобы пойти самой к охотникам, сдаться. Не было желания так существовать, принося всем мучения.
Но прежде, чем прервать свое существование, хотела все же понять, кем была раньше, что случилось с моей семьей, была ли она вообще, и хотела найти того, кто сделал это со мной. Хотя подозревала, что это такой же новообращенный, как и я. Возможно, он тогда был не в силах контролировать свою жажду или был чересчур голоден. Для меня это уже не имело разницы.
В той стороне человеческих земель леса занимали большую часть территорий. Понять где именно я пришла в себя больше десяти лет назад – было очень сложно. От того места меня вел вперед голод. На окружающую местность я не обращала внимания. Да и потребностей особых у меня не было. Все затмевала жажда. Я даже спать могла просто на груде прелых листьев. Холод чувствовала постоянно, вне зависимости от того какая температура на улице. Мне даже лютый мороз не вредил. Первые несколько лет я так и бегала в том окровавленном, подранном, некогда светлом платье. Потом уже покопалась в вещах очередной убитой жертвы и нашла себе новую одежду, укоротив ее по своему росту острыми когтями.
Спустя какое-то время, я вышла на знакомую местность. Но сколько я ни рыскала по окрестностям, так ни на что путное и не вышла. Никаких следов. Скорей всего, просто упустила возможность что-либо узнать. Не знаю сколько лет я провела в лесу, ведомая одним лишь голодом. Теперь узнать, что тогда там произошло – практически нереально. И хоть у меня в качестве зацепки был мой медальон – это ничего не дало. Никто не знал кому он мог принадлежать. Да и заканчивалось тем, что меня просто обвиняли в воровстве и в списке моих жертв появлялась еще одна.
Еще пару лет я потратила на то, чтобы обходить все населенные пункты в окрестностях, скрупулёзно прохаживаясь по каждой улице в надежде на то, что кто-то меня узнает. Но все было тщетно.
На меня обращали внимание. Но как на симпатичного одинокого ребенка. Да и ночлег искать было тяжело. Из нескольких поселков я сбегала после того, как устраивала кровавую бойню.
В какой-то момент у меня вновь опустились руки. Я снова потеряла цель своего существования. И дальше просто перестала соблюдать осторожность. Осела в одном довольно крупном городе. Поселилась в небольшом доме, хозяева которого куда-то уехали. Но если бы они вернулись – я бы их убила, почти не колеблясь.
На тот момент уже почти не чувствовала угрызения совести. Просто очередные жертвы. Возможно, именно это понимание собственной безнаказанности и подстегивало меня в моих поисках охотников.
Я осознанно больше особо не скрывалась. Хотя днем все же старалась не выходить без надобности. Лишних смертей не хотелось. Но по вечерам отправлялась
