стал вытирать кровь с лица.
– Да, я многим не позволяю покидать этот мир раньше установленного срока, но и не всех держу, так как являюсь лишь частью системы, так же как и ты. Однако знаешь ли ты, сколько раз я предупреждал людей об опасности, сколько раз я завивал бурьянами дороги тем людям, путь которых лежал к смерти. Сколько раз я валил деревья, перекрывая тропы, срывал крыши домов и разорял хозяйства ради одной единственной цели, задержать людей, не дать им сделать, пойти, совершить то, что делать не следует. Но ни разу, за всю свою жизнь я не услышал благодарности от людей за спасение их жизней, за спасение жизней их детей. Вот и сейчас, ты сидишь и ругаешь меня, я слышу твои мысли, ты в негодовании, но я привык к несправедливости, потому что незнание полной картины происходящего не позволяет вам – людям принимать правильные решения, делать правильные выводы, благодарить и радоваться жизни.
Парень молчал. Он вытирал кровь, осматривал ушибы на колене, пробовал подняться, но ноги неохотно слушались. И вот, наконец, когда ветер совсем стих, парень смог выпрямиться, вытянул руки вверх, потянулся, прогнул спину, опустился на камни и спокойно спросил:
– Тогда, четыре года назад, я разгружал вагоны на пристани, на верхней палубе оборвало стропы, и контейнер набитый товаром с грохотом свалился в нескольких футах от меня. Хотя судя по траектории, он должен был накрыть меня с головой. Этот случай не был счастливой случайностью?
– Ты прав, это была не случайность, более того это действие было умышленным, но виновники давно расплатились, а контейнер я протянул со смещением всего на пару метров… помнишь ли ты, какой был ветер в тот день?
Юноша потупил взор. Он долго смотрел себе под ноги, потом поднялся и направился домой, прихрамывая на одну ногу.
– А ты помнишь наш старый дом с верандой и цветущим садом? – вдруг обратился он к ветру. Ответа не последовало. Юноша остановился, огляделся вокруг и увидел, как далеко-далеко ветер разгонял пасмурные тучи, и вдруг стали пробиваться лучи солнца, и небо стало безоблачным, и улыбка засияла на лице этого совсем недавно разочарованного в жизни молодого человека.
– В том саду, Риман, ты вот так же улыбался, когда ел из тарелочки сочные сливы, – отозвался ветер. – Я всюду был с тобой, и помню всё, и когда после школы ты возвращался в дурном настроении из-за низких отметок, я щекотал тебе брови, и по осени я сопровождал тебя подбадривая сильными ветрами, но ты лишь морщил лицо, как бы я не старался разгладить на твоём лице улыбку, сколько лет ты чувствовал лёгкий ветерок по утрам в своей комнате, от которого никогда не простывал, но и не мог найти его природу, поскольку сквозняков в твоей комнате нет. Я повсюду с тобой, Риман, помни это, и поступай так, как велит тебе сердце, а не разум…
После этого Риман не слышал никаких речей, он спокойно шёл домой, воодушевлённый и переполненный чувством величайшей поддержки. Ещё раз он остановился, обернулся, посмотрел, как в дали ветер прячет солнышко за редкими облаками и промолвил:
– Спасибо
