ночлег, лишь бросил рассеянно:
– Да, конечно.
Войдя в Робинс-Вуд, ставшим практически непроходимым из-за того, что его не прореживали уже много лет, они направились вперед по узкой тропинке, которая петляла между деревьями. По мере того как солнце склонялось к горизонту, становилось все темнее, и тусклый вечерний свет с трудом проникал сквозь густые ветви над их головами.
Они шли в полном молчании и вдруг услышали, как к ним кто-то приближается. Фенелла замерла на месте, и лорд Корбери, повинуясь инстинкту и армейской выучке, мгновенно схватил ее за руку и нырнул за куст шиповника.
– Кто бы это мог быть? – прошептал он.
– Понятия не имею, – ответила Фенелла. – Обычно по ночам здесь никто не ходит.
Медленные тяжелые шаги приближались, до них донеслось какое-то бормотание. Лорду Корбери показалось, что он слышит иностранную речь, и, лишь когда человек поравнялся с ними, они поняли, что он читает молитву.
С трудом сдерживая желание выглянуть из-за куста, лорд Корбери, не выпуская руки Фенеллы, оставался в укрытии до тех пор, пока шаги и голос не стихли вдали.
– Все в порядке, – сказала Фенелла. – Это всего-навсего старый викарий.
– Старый викарий? – переспросил лорд Корбери.
– Ты должен его помнить. Он много лет был викарием в Литтл-Комб. Потом стал таким забывчивым и рассеянным, что епископу пришлось перевести его в Лесную церковь.
– Ты имеешь в виду монастырскую часовню? – спросил лорд Корбери.
– Именно ее. Она совсем не изменилась с тех пор, когда мы были детьми. Вокруг церкви, как и прежде, развелось полным-полно белок, птиц и даже кроликов. Я часто хожу туда на воскресную службу, конечно, если старый викарий вспоминает о ней.
– А кто-нибудь еще кроме тебя ходит туда? – поинтересовался лорд Корбери.
– Еще две старушки из деревни, которые просто боготворят викария; одна из них следит за порядком в его маленьком домике. Хотя это строение трудно назвать домом, оно больше похоже на лачугу, но старый викарий вполне там счастлив. Ему давно уже стало тяжело справляться с приходскими делами. Он постоянно забывал о похоронах, а во время венчания всегда приходилось посылать кого-нибудь за ним после того, как невеста уже давно прибыла в церковь.
Лорд Корбери рассмеялся.
– Должно быть, это причиняло немало хлопот.
– Безусловно, – ответила Фенелла, – особенно если учесть, что старый викарий подолгу пропадал в лесу. Ты помнишь, как он любил животных? Он до сих пор приручает белок, а олени едят у него из рук.
– Надо бы мне как-нибудь навестить его, – сказал лорд Корбери. – Жаль, что я сейчас его не остановил.
– Я подумала об этом, но нам опасно попадаться кому-то на глаза, – ответила Фенелла. – Исаак Голдштейн – мошенник, поэтому он не осмелится поднять шум из-за пропавших денег, но рассчитывать на это опасно, так что нам нельзя
