дочерью, – сказала Фенелла, как бы пытаясь оправдать отца Хетти.
– Я бы тоже гордился ею, если бы она была моей женой, – сказал лорд Корбери. – Черт, ну что же мне делать, Фенелла?
Он повернулся и отошел к окну. Глядя на него, Фенелла подумала, что ничего не изменилось.
Между ними было шесть лет разницы, но поскольку они состояли в родстве и жили в полумиле друг от друга, то проводили много времени вместе и в детстве, и позже, когда Периквин приезжал на каникулы и обнаруживал, что поблизости нет другой компании, более подходящей ему по возрасту.
Он обращался с Фенеллой как с мальчишкой, заставлял ее беспрекословно выполнять все его приказы, слепо подчиняться ему, смотреть ему в рот, быть у него на побегушках и, за неимением других кандидатур, выступать в роли наперсницы.
Вот и сейчас, незаметно для себя, они сразу же вернулись к прежним непринужденным дружеским отношениям.
– Сколько у тебя денег, Периквин? – спросила Фенелла.
– Совсем ничего нет, – объявил он. – После разговора со Свейером я отказался от своей квартиры на Доувер-стрит, рассчитал камердинера, продал всех лошадей, кроме тех двух, на которых приехал сюда, и заплатил бóльшую часть своих долгов. – Помолчав минуту, он добавил, обращаясь больше к самому себе, чем к ней: – Я готов локти кусать, как только вспомню, что всего пару недель назад купил той крошке два новых платья, которые ей так приглянулись! Но откуда я мог знать, что положение настолько отчаянное?
– У тебя все еще остается Прайори, – нерешительно произнесла Фенелла.
– Да, у меня еще остается Прайори, – согласился лорд Корбери. – Но я не мог бы продать поместье, даже если бы захотел, потому что это майорат и он должен перейти по наследству моему старшему сыну. Хотя вряд ли я смогу позволить себе роскошь иметь сына!
– По крайней мере, у тебя есть крыша над головой.
– О да, мне есть чему радоваться! – с иронией в голосе произнес лорд Корбери. – У меня к тому же имеется тысяча акров заброшенной земли, которую сам я не могу обрабатывать из-за отсутствия средств, а найти арендаторов, которые бы это делали за меня, почти невозможно. Известно ли тебе, что после войны большинство фермеров обанкротилось?
– Мне это отлично известно, – ответила Фенелла, – и я считаю, что это просто позор! Пока у наших войск возникали проблемы с продовольствием, все были очень благодарны фермерам за то, что они кормили страну. А теперь, в 1817 году, спустя всего два года после Ватерлоо, те же самые люди, которых мы приветствовали и прославляли, нигде не могут получить ссуду, чтобы дотянуть до нового урожая.
– Говорят, что аграрные банки разоряются один за другим, – сказал лорд Корбери. – Не стоит ожидать, что они будут раздавать ссуды, если у них нет уверенности, что они получат назад свои деньги.
Фенелла вздохнула.
– Что же ты собираешься делать?
– Я как раз хотел спросить тебя об этом, – ответил он.
– Я
