теперь будет идти за нами до самой долины.
– А ты говорил, отдохнём, вот и отдохнёшь пожалуй тут, особенно завтра днём на болоте, – ворчал Колька.
Мы с Васькой молча улыбались.
Утром, не выспавшиеся, мы пошли по тропе дальше. Тропа проходила через поймы небольших речек, по кочкарнику, идти по ней было очень тяжело. Собаки тоже устали, они плелись сзади нас, наступая нам на пятки не обращая внимания даже на белок, которые частенько прыгали через тропу, с кедра на кедр перед самым их носом, дразня собак, но собакам было не до них, они тоже сильно уставали, бредя по воде следом за нами. Пройдя полдня по кочкарнику, мы вышли на край соснового бора.
– Здесь идти будет немного легче, – сказал Васька.
– Все мужики, привал, нужно пообедать, да и отдохнуть, а иначе до следующей ночёвки сегодня мы не дойдём, придётся ночевать в болоте.
Собаки тоже попадали рядом с нами. Немного перекусив и отдохнув, мы тронулись дальше по набитой тропе. До ночёвки мы добрались уже по темноте. Палатку мы ставить не стали, нарубили лапника и, бросив на него спальники, улеглись на них вокруг костра. Костер, правда, пришлось по очереди поддерживать всю ночь, ночи в октябре там уже холодные. Собаки ночью на медведя не лаяли, видимо, они ему порядком надоели своим лаем, и он от нас отстал.
Утром, немного перекусив, мы тронулись в путь. До обеда идти по тропе было легко, она шла по лесу, но с обеда снова начались мучения. Мы вышли в пойму правого притока реки Вилюй. Местами мы выходили на болото, идти по нему было еще тяжелее. Но нам ещё и по много раз за день приходилось переходить вброд бурные речки, впадающие в правый приток реки Вилюй. Глубина воды на перекатах была небольшая, не выше колена, зато сильное течение сносило нас вниз по течению, и нам не один раз пришлось набрать в сапоги воды. Колька даже упал один раз в воду, споткнувшись о подводный камень, и мне пришлось прыгать за ним в бурную холодную воду, иначе бы он разбился о камни на каменистом пороге. Васька быстро развёл костёр, и нам пришлось, стуча от холода зубами, три часа сушить свою промокшую насквозь одежду. Я тогда ещё удивился, и как мы не простыли тогда, видимо в экстремальных условиях организм сопротивляется простуде.
«Да, тут не до рыбалки», – подумал я. – «Прав был Васька, если ещё появится желание рыбачить. А желание рыбачить здесь вряд ли появится, после такой дороги. Да ещё после такого купания в реке».
Уже к ночи, еле волоча ноги, мы вышли на Васькину стоянку. Палатку мы ставить не стали, не было сил, ночевали у костра на спальниках.
– Ну как, Иванович такой, переход? – спросил Васька. – Не жалеешь, что пошел с нами в тайгу? Мы с Колькой привычные к таким переходам, но тоже сильно устаём.
– С непривычки тяжеловато, конечно, но терпимо, – сказал я.
«Нет я ни грамма не жалел что пошёл с ними в Долину смерти, другого такого случая больше не будет», – подумал я.
– Не простыл, после такой холодной водички, может водки налить? – спросил Васька.
– Нет, Вася,
