такое пятно не помеха.
Каракюрт согласно кивнул.
Часом позже, с наступлением темноты, его команда переправила девиц, числом около сорока, из трюма стоявшего на приколе корабля, где они находились прежде, прямиком в специальный автобус, в котором в Турции обычно возят рабочих. А перед этим им дали двадцать минут на туалет. Автобус, в который их погрузили, был не простой, окна в нём были толстые, армированные, а еще затонированы так, что снаружи сквозь них ничего не было видно. Да и изнутри видимость была так себе, словно сквозь туман. Кабина водителя была отгорожена от салона толстым пластиком так, что доступа к нему не было. Сам водитель находился внутри. Второй водитель раздал девушкам пакеты с лепешками, наполненными чем-то, напоминающим гороховую кашу, и по бутылке воды, строго-настрого предупредив, чтобы те не пачкали и не сорили. Этот же парень, лицом злой и неулыбчивый, подойдя к девушке, о которой мы говорили выше, ножом разрезал путы на её кистях. После чего автобус тронулся. У каждой двери, спереди и сзади, сидело по охраннику с толстой дубинкой в руках.
Как только автобус тронулся, Лея, а девушка с родимым пятном, как вы уже догадались, была именно она, стала исподволь разглядывать своих попутчиц. Девицы разных национальностей, в основном тёмных оттенков кожи, были совсем молоденькими, от 15 до 25 лет. Кроме неё и еще двух девушек из Украины, непонятно как сюда попавших и сейчас сидевших вместе, сцепив руки, словно неразлучные близняшки, все остальные были африканками. Они, голодные, испуганные, негромко переговаривались между собой на разных языках и наречиях. Пёстрые одежды, в которых они прозябали бессменно, кто несколько дней, а кто уже неделю, давно потеряли вид и свежесть, отчего запах в автобусе стоял тот еще. Лея понимала состояние девушек и сопереживала им: оторванные от своих семей, близких, привычного образа жизни, при отсутствии элементарных санитарных условий, полуголодные, они все поголовно были без преувеличения на грани умопомешательства.
Все они были из того неуправляемого потока беженцев, направлявшегося из Африки и стран Ближнего Востока, преимущественно из Сирии, к обещанной им новой жизни в Европу, сытую, мирную, размеренную и богатую. Но, как известно, добирались до турецкого берега не все. Часть перегруженных, зачастую ветхих корабликов, снующих от одного материка до другого, так и не достигала цели; они переворачивались и нередко тонули, случалось – что совсем недалеко от берега, к которому беженцы так стремились. И вот тут люди Серкана не дремали: они, имея в своём распоряжении мощные и быстроходные катера, подбирали болтающихся в воде, по сути тонущих несчастных девушек, зачастую «не замечая» мужчин, а также стариков и раненых. Им нужны были именно беженки, молодые и здоровые, пережившие крушение, растерявшие членов своих семей, то есть не знавшие, жив ли кто из родственников, их попутчиков, или погиб. Такой вот проводился отбор. И только благодаря своему возрасту – молодому, а кое у кого и юному, когда люди имеют свойство быстро приспосабливаться к любым жизненным передрягам,
