и направился к двери.
– Постой, – в голосе отца звучал приказ. И мне пришлось вернуться на место. Он неодобрительно сдвинул брови. Но тут заговорила матушка.
– Может, это и хорошо, что выбор пал на тебя. Для всех, а для тебя в особенности. Я знаю, у тебя уже накопилась куча вопросов. Но мы не можем ответить тебе на них, только ты можешь. И думаю, ты найдешь ответы, раз так повернулась судьба.
Вот так поворот. Я даже рот открыл: матушка решила немного приоткрыть завесу тайны. Значит, сильно зацепила бумажонка, надо узнать все-таки, что же это такое.
– Ну, так и быть. Раз ты решилась об этом заговорить, я не буду спрашивать и поверю тебе на слово. А теперь, перед тем, как я пойду собирать свою котомку в дорогу, хотелось бы узнать подробнее о бумаге, на которую вы уставились.
– Ничего не могу сказать про способ, которым ты ее получил. Но это карта маршрута, которая доведет тебя до города.
Я внимательно посмотрел на бумагу, она была абсолютно чистой.
– Видимо, вы видите то, что я не могу видеть.
– Да нет, вот, смотри, – матушка перевернула лист и показала мне.
На обратной стороне я увидел текст.
– Если ты его прочтешь нараспев, то увидишь, что будет.
Вновь пролетают дни, столетья, годы,
Ждет колыбель свой час во тьме веков,
И стражи, как всегда у входа,
Стоят незыблемой стеной.
А время все летит, не замечая
Того, что люди ждут.
И ворона все клик не замолкает,
И тени вечно бродят и зовут.
Иллюзия тьмы вновь затмевает очи,
И входит в цикл свой хозяюшка Луна,
И тьма над городом смыкает очи,
И раздается песнь во тьме из-за угла.
Поет слепой провидец песню грустно,
Все ожиданьем дышит лишь одним.
Что девушка с душой и светлым чувством
Очистит мир от тьмы чужих обид.
А роза упадет вдруг в ноги королеве,
Придет рассвет и осветит всю землю до низги.
И вырастут на пепле этом
Огромные красивые цветы.
Как только я начал читать стих – я как будто пел его – вдруг пространство преобразилось и стало изменяться. Появились горы, долины, покрытые лесом равнины и селенья. Я отвлекся от прочтения текста и уставился на картинку, которая возникла. Но с утратой моего голоса пространство стало таким, как прежде.
Я продолжил с того места, где остановился, – все опять преобразилось. Как только я прочел последнее слово, карта в своем великолепии, по-другому не сказать, вошла в свою окончательную фазу. Теперь можно было видеть горы, реки, долины, поселки и дорогу, которая вела к глухому озеру в чащу векового леса. Это было удивительное
