никак не могла уняться:
– Ничего, когда царь Горох узнает, что вы тут с котом творите, он вам покажет. И ладно царевич безголовый, такой же как и батюшка его, но ты – то вроде мудрый у нас, да и кто ученый, чего удумали.
Долго еще Яга бушевала и возмущалась, расходилась на этот раз сильно…
Глава 8 Пропавшая царевна
Как только Леший вышел из избушки, сразу изловил черта Стаса – самого сообразительного и расторопного из них, чтобы выяснить хоть что-то, из того, что в мире его происходило.
– Догони скорей царевича, укради у него лягушку и верни ее назад.
– А на что отбирать, – поинтересовался черт, – у нас, что все лягушки перевелись, эта последняя осталась? Так она и царевичу вроде нужна. А мы без нее обойдемся как-нибудь, да и характер у нее не подарок.
– Ты будешь исполнять, что следует или языком чесать? – спрашивал Леший.
– Я знать хочу, на что тебе эта лягушка.
– Мы с котом его кажется, обманули, он думает, что наша лягушка в царевну превратится, а это все сказки. Женится на ней царевич, а она так лягушкой и останется, вот почему нельзя этого допустить, пусть она лягушкой и остается в своем болоте, а то привыкнет к царской жизни, отвыкать еще труднее будет.
– Так значит, она не превратиться, бедная лягушка, – черт Стас готов был расплакаться, едва сдержался.
– Превратится, – заверил Леший, – когда ты Перуном станешь.
Он тяжело вздохнул и огляделся вокруг.
Но черт Стас уже исчез, ему хотелось спасти бедную лягушку. Ведь она ни в чем не виновата.
И все это сказки, царевичи, коты, а лягушка потом страдай.
Он даже про нее былину потом сочинил, поэт все-таки. Хорошая получилась былина.
Царевны восхитительной черты.
Прозрачное болото бытия.
Царевна ты, а вот лягушка ты.
И в том и в этом вечно суть ея.
В стихах поэта снова ожила.
И одинока, страшно и признаться.
Царевною прекрасною была,
но как могла лягушкой оказаться?
Все колдовство, и чары бытия,
богиня не осилила однажды.
Царевна и лягушка – суть ее.
Она молчит, и он стоит на страже.
Царевич доставался ей в мужья.
Она ждала, она еще терпела
Но вот болото, скрыло от тебя
прекрасное ее, святое тело.
И больше нет возврата в этот мир.
Но шкура сожжена ее до срока.
Тоскует муж, он так порою мил.
И ненавидя, любят он глубоко.
Растаяли прекрасные черты,
в болоте боль извечная повисла.
Но кто же ты, куда укрылась ты.
