увидеть —проблема. Понятно, замаскировался на всякий случай, если кто-то из знакомых увидит. Вообще непонятно, почему я повелась на слова Рыжего искусителя и продолжаю про него думать? Это вовсе не мой стиль, мне этого не нужно.
Рыжий стоял за моей спиной и потирал ладони, бьюсь об заклад, я совсем не знала этого Олега, Рака 44-х лет, но я прекрасно знала своего старого приятеля, и что он делает в данную минуту, и как на все реагирует, в том не было никаких сомнений.
И все-так песенку «Парней так много холостых», черт бы его побрал, напевала, и зачем-то это мне было нужно. Потом я догадалась о самом главном – он должен был меня отвлечь от чужих проблем, от того, что творится в замке у Вахтанга. Только надолго ли меня хватит, да и что вообще надо делать со всем, что обрушилось, словно снег с горных вершин прямо на голову.
Но Вахтанг не отступал, пока на повестке дня был все-таки не мой новый знакомый, а старый грузин, который удерживал противную девицу. Наверняка она сама во всем и была виновата, кто бы сомневался, только какая разница, если она оказалась в беде, а я могла представить, какая это была беда, то единственное что оставалось, как-то ей все-таки помочь. Потому что если со мной что-то подобное случится, то кто-то обязательно поможет мне. А когда сидишь в западне у какого-нибудь мало знакомого грузина (всякое случается в жизни), только на это и остается последняя надежда.
Вот, наверное, в первую очередь из этих соображений я и должна была сделать хоть что-то. Только что сделаешь так, чтобы самой не поменяться местами с той девицей, вот ведь вопрос.
Для начала я решила написать стихотворение, чтобы усыпить бдительность, и посмотреть, куда выведет меня поэтический текст, а он должен был куда-то обязательно вывести. Нас этому учили: любой текст таит в себе, в глубине своей, ответы на вопросы, которые задает тебе подсознание, и ты можешь на них ответить, хотя в процессе написания и не подозреваешь, что все это реально.
Рояль раскрыт, упал бокал вина,
И спит Тбилиси в мороке страстей,
Шопен звучит, я больше не вольна
Забыть тот вечер, заговор свечей,
Твой дивный лик, профессор, это сон,
Мы снова нашей юностью пьяны,
И над Сибирью колокольный звон,
Который слышать там, в горах, должны….
И монастырь, где Мцыри горевал,
Где пел поэт, царицею пьянен,
Нас примет в этот час, и засыпал
Мой снежный город – это только сон.
И на столе твой призрачный портрет,
И в голосе Тамары дивный страх,
Рояль раскрыт, о сколько томных лет
Мы жили, и хранитель страсти прав,
Он нам плеснул то сладкое вино,
Отравленное страстью роковой,
Нет Маргариты, в комнате темно,
И Мастер глух, но Воланд вновь со мной.
Я переводчик в мире этих грез,
Хотя нужды в тех переводах нет,
Укутал снег здесь
