отвечает им Ойчик.
Это человастики так здороваются. Они не говорят друг другу «здравствуйте!», то есть не желают здоровья, потому что человастики никогда не болеют. Говорят, в Человастии такой свежий и целебный воздух, что никакие болезни здесь не приживаются. Вот и получается, что нет никакого смысла желать здоровья, если никто не знает, что такое болезни! Здороваются, а точнее сказать, улыбниськаются человастики всегда и со всеми – и со знакомыми, и с незнакомыми. Так у них принято.
Наконец, приехал Ойчик к домику Забияши. А тот из окна ему рукой машет и знаки подаёт.
– Забияшка, улыбнись-ка! – крикнул Ойчик.
А у Забияши лицо стало испуганное, он быстро палец к губам приложил: мол, тише, не кричи. Вышел он во двор, по сторонам осмотрелся и прошептал:
– Ойчик, беда! Ябедуся пропала!
Тут надо немного рассказать о Забияше и Ябедусе, чтоб было понятней. Ябедуся была младщей сестрой Забияши. Он любил подраться, а Ябедуся – поябедничать. Взрослые человастики не против, если мальчишки-человастики иногда подерутся. Синяки и шишки красят мальчишку! Главное, чтобы драка была честной – нельзя драться с девочками, с маленькими или вдвоём на одного. Может быть, поэтому взрослые человастики никогда не дерутся – в детстве надрались от души. Но Ябедуся всё равно на Забияшу ябедничала, хотя он её никогда и не бил по-настоящему. Разве что за косичку дёрнет – и то только чтобы проверить, хорошо ли Ябедуся косички заплела. Или толкнёт тихонько – и то только для того, чтобы посмотреть, научилась ли она правильно падать.
– Ой, как пропала? Куда пропала? Совсем пропала? – вскрикнул Ойчик.
– Да тише ты! Никто не знает пока. Нужно самим её найти, чтоб никто не узнал! – шёпотом сказал Забияша, – Поможешь мне?
Конечно, Ойчик поможет! Он ведь не бросит друга в беде.
– Ну, давай рассказывай, как это произошло! – тоже шёпотом спросил Ойчик и огляделся по сторонам.
Секретик
Вы уже знаете, что у всех семей человастиков есть свои домики. И это правда. Вернее, почти правда. Потому что у одного человастика не было своего домика. Может быть, потому, что у него не было семьи, а может, по другим причинам. И на эту тему ходило много разговоров в Санкт-Бутерброде. Звали его Николай Нидворай. Он ни с кем не дружил, и ещё у него была страшная деревянная нога. Днём он работал водителем неразлейбуса, а где он жил после работы, никто не знал. И некоторые мамульчи и папульчи иногда даже пугали своих непослушных малышей. Мол, не будешь слушаться – тебя Николай Нидворай заберёт!
И вот Забияша стал рассказывать Ойчику всё по порядку:
– Понимаешь, сегодня наши родители уехали в деревушку к бабуньче – помогать ей арбузы закатывать. Ну, не в смысле катать туда-сюда, а в банки закатывать. И меня оставили за главного – чтобы я за Ябедуськой присматривал. А у меня дел внеповорот – у веселопеда держалка полетела. Вот я ремонтирую-ремонтирую, а Ябедуська
