отняла у него уйму времени, так еще и постоянно потешалась над ним.
– А чем еще кормят попугаев в Великобритании?
Лили снова ничего не ответила. Она лишь пожала плечами, чем сильнее разозлила мужчину, а затем как ни в чем ни бывало обошла его кругом и первая вошла в квартиру Джозефа. Коди был настолько ошарашен такой наглостью, что как робот последовал за ней.
– Не знаю насчет попугаев, – она прошла через коридор в небольшой зал, – но вот Томас предпочитает травку.
Коди видел только ее спину, но, все равно, понимал, что она опять глумится над ним.
– Слушайте, девушка…
– Лили.
– Слушайте, Лили. Если вам нечем заняться, может, вы поэкспериментируете с ужином для своего мужа, а не будете слоняться по чужой квартире и раздавать «ценные» советы.
Девушка слегка напряглась, но ничего не ответила. Но и помещение тоже не покинула. Коди обреченно вздохнул и стал внимательно рассматривать зал в поисках птицы. За столько лет здесь немного изменилось. Джозеф, консерватор по характеру, не любил глобальных перемен. Легкая нотка ностальгии тронула душу мужчины. Когда-то он подолгу засиживался здесь вечерами в шумной компании под звуки гитары и знакомых песен. Они, наверное, не давали спать его соседке, которая в то время была еще ребенком, так как была моложе Коди лет на десять.
Мужчина скривил рот. Надо было спросить у друга, что за птица у него живет. Если он правильно понял ее насмешки, у Джозефа жила канарейка.
Коди заглянул за двери, проверил балкон и кухню и снова вернулся в зал с озадаченным видом.
– Что вы ищете? – поинтересовалась Лили.
– Клетку.
– Клетку?
– Да, клетку, – Коди повысил голос, еле сдерживая раздражение. – Домашние птицы в квартирах сидят в клетках.
– О! Ну, Томас любит «свободный полет».
Мужчина посмотрел в ее вездесущие терракотовые глаза с таким видом, словно собирался пристрелить. Если бы не ее прилично-выпирающий животик, он сейчас перевалил нахалку через плечо, вынес в подъезд и закрыл дверь изнутри. Коди сверлил ее глазами несколько секунд, подбирая слова, чтобы скорее выпроводить вон, как вдруг в комнате раздался странный звук больше похожий на кряканье. Мужчина оторопел и замер, а в глазах у девушки опять заиграли игривые искорки, которые в последние десять минут жутко ненавидел Коди.
Кряканье повторилось снова и более отчетливо. Коди медленно повернул голову туда, откуда исходил звук и, округлив глаза, поперхнулся на вдохе. Из чулана, важно переваливаясь с лапки на лапку, шел селезень. Огромный, тучный селезень ярко-пестрого окраса. Он сделал несколько шагов к центру зала, повернул голову, видимо рассматривая незнакомых гостей, и снова крякнул. Коди произнес что-то неразборчивое, а его лицо приняло такое комическое выражение, что Лили, не удержавшись, хихикнула.
– Томас, – прошептал мужчина.
– Томас, – подтвердила Лили.
Коди
