«замещателей» в интернет, но ничего дельного не обнаружила. Страницы кишели историями о необыкновенных способностях домашних питомцев: снимать боль, предсказывать погоду, находить пропавших детей. Леонидова теория не находила подтверждения в людских сплетнях.
«Стоп, – промелькнула у нее мысль, – Лео говорил про кинолога, военного. Как бы его найти?»
Глава 12.
Хозяин застыл, не шелохнется. Уже час он не проронил ни слова, не произвел малейшего движения. Со сложенными у груди руками он сидел, не шелохнувшись. Первое время Дара могла видеть необычное движение его глаз, – как если бы Хозяин смотрел на пробегающий мимо поезд. Слезы скатывались по его щекам и потом высыхали.
Наблюдая эту сцену, собака сама вошла в некое оцепенение. Закрыла пасть и, незаметно для себя, стала очень осторожно дышать через ноздри. Вокруг Серафима во всей его комнате, гостиной и дальше, распространялась ароматная субстанция. Дарин чуткий нос мог уловить лишь краешек этого запаха. То был тончайший аромат на границе ощущения как такового и запаха кислорода. Почти неощутимый – как порой можно одним носом определить приход холодов или едва заметный ветер. Другая собака могла и не обратить на это внимания. Дару отличала наблюдательность, и этот запах она подметила давно. Порой аромат усиливался, но всегда возникал только в присутствии хозяина. Сейчас собака осознала, что его-то и учуяла, когда оборвалась шторка. Но тогда ей было невдомек.
Мысли в ее голове стали занимать самую незначительную часть восприятия. В сознании собаки нашло себе приют таинственное очарование, аромат и… пустота! Последнее показалось Даре таким страшным, что она слегка взвизгнула, и на ее холке поднялась щетина. Но тут накатила волна покоя, поскольку с пустотой пришел мир и отчужденность. Взгляд стал терять контуры, поплыли пятна, и незаметно Дара уснула. Провалилась глубоко – ниже или дальше снов с привычными сражениями с немыслимыми врагами. Специалисты назвали бы это глубоким сном без сновидений. Последние события стали для Дары гигантским разрывом между мировосприятием, к которому она привыкла, и новым способом ощущения дома, хозяина, Лоры, других обитателей привычного мира.
Проснувшись, она плохо помнила случившееся. Хозяин лег спать. За окном было темно. Дара побрела на кухню и вылакала всю чашку воды, по-прежнему ощущая жажду.
Лежа с открытыми глазами, она пустилась в необычное путешествие: перед неспящим взором выстраивались картинки с Серафимом. Хозяин возникал в разных ракурсах. Вот он сидит каменный, потом читает книги, готовит еду, кормит ее, Дару. Все это выглядело сто лет знакомым, хотя у этого человека она совсем недавно. Еще мгновение, и она без усилий проникла в мысли Хозяина, когда он занимался своими делами.
Собака могла различить чуть слышные, не понятные ей слова. Но за каждой словесной мыслью стояла мысль летучая, и ее Дара могла приспособить к своему восприятию. Идеи Серафимовы были куда сложнее способа, каким думала собака. Простые импульсы, как намерение хозяина ее накормить или когда
