не хотел, – снова сказал он. – Ну а так… ты же человек хороший, верно? А Эдик сука та еще.
– Ну почему сразу сука? – не понял Привалов. – Мне он, например, ничего плохого не делал.
– Это ты так думаешь. – Витька скверно ухмыльнулся. – Ладно, чего уж теперь-то… Извини, что об этом, но все же знают. Помнишь, как у тебя каждый вторник «Алдан» ломался? Именно во вторник? И ты оставался его чинить?
– Было дело, – вспомнил Привалов. – Я уж думал, проклятье какое-то случайно поймал. Саваоф Баалович лично разбирался. Нет, говорит, никакого проклятья. Там контакты у куба памяти отходили. Китежградский завод, чего ж ты хочешь.
– Зря ты на Китеж гонишь. То есть они, конечно, пидарасы и делают дерьмо, но тут они не виноватые. Это Эдик, – сказал Корнев, – каждый раз заклинал твой куб. А потом шел к Стелле. У нее по вторникам короткое дежурство было, помнишь?
Саша понимал, что жена гуляет. Но слышать это сейчас и от Витьки было как-то ну очень неприятно.
– Да ты не плакайся. – Корнеев похлопал его по плечу. – Она не виновата. Он ее приворожил слегка. Ну и помогал ей по всяким мелочам. Квартирку там магией убрать, бижутерию в брюлики на вечер превратить… Вот это вот все. Бабе тоже ведь это нужно. И по быту, и по всему. Ты-то сам не можешь. Ну и вот.
Саша в очередной раз вспомнил, какой из него маг, и ему стало так гадко, что он наконец решился.
– Знаешь, Витька, – сказал он. – Пойду-ка я к Наине. Выжру. Хочешь – со мной иди. Но если ты меня еще раз оскорблять начнешь… не знаю.
Витька посмотрел на приятеля с некоторым уважением.
– У Наины дурь крутая, – сказал он. – Не знаю, как у тебя, а мне башку начисто сносит. Давай все-таки спирт. И хрен с тобой, ща дубля сварганю, он бутеров захватит, – великодушно предложил он.
Дверь снова открылась. Это опять был Эдик Амперян.
– Извините, что отвлекаю, – вежливо сказал он. – Модест собирает всех в актовом зале. Какое-то срочное сообщение.
– Никуда я не пойду, – сказал Привалов.
– И я, – потвердил Витька. – Я вообще занят.
– Я очень сожалею, но у меня совершенно четкие инструкции, – ответил Эдик, складывая пальцы в мудру направленной трансгрессии. Вспыхнуло, погасло, и Привалов с Корнеевым очутились в актовом зале, битком набитом сотрудниками.
Стульев не было, так что все сидели кто на чем. Какой-то седой дедуся из отдела Абсолютного знания восседал на старинном медном арифмометре. Володя Почкин делил крохотную табуретку с престарелым колдуном Неунывай-Дубино из отдела Научного атеизма. Корнееву повезло: его перетащило вместе с креслом. Привалову повезло меньше: вводилка, на которой он сидел, осталась в лаборатории.
Он беспомощно оглянулся и вдруг почувствовал, что в икру ему что-то упирается. Оглянувшись, он увидел табуретку. Видимо, кто-то из сильных магов сжалился над ним и организовал для него место. Решив, что дареному коню в зубы не смотрят, Привалов осторожно опустился на некрашеное сиденье.
Через пару минут
