или заморозка – традиционный флотский бессмысленный спор. Большую часть капсул никогда не подбирали, несмотря на все усилия тральщиков.
– Опять трёпаная игра.
– Это не игра, а банальный рандом52, тут нет чьей-то воли, просто вероятность. Обычно всё куда сложнее, майор.
– Вот мне с того радости. Ладно, пойду к своим мозголомам, буду им дальше байки травить.
– Ты мне персонал-то не демотивируй, – проворчал вослед растворившемуся Томлину Финнеан.
Думать о том, что старый приятель сейчас на самом деле в паре сотен магеметров отсюда, закутан в тенёта силовых полей в одной из десантных капсул малого космо-крейсера «Шаттарат», не хотелось. Контр-адмирал посмотрел на собственные ладони. Как похоже. Но в реальности его руки давно скрючены от неизбежного артрита, вызванного хронической неподвижностью сокращения сухожилий и банальных микросудорог, и вряд ли смогут сами по себе пошевелиться без многодневной реабилитации на базе. «Консервы» день за днём живут в виртуальной реальности тактической гемисферы, весь этот космос вокруг – будто такая же химера. Если бы это было так.
Забавно, но возможность дышать собственными лёгкими и ходить по нужде в настоящий гальюн из всего боевого флота могли себе позволить только полоумные ребята дайверы. Слишком короткие дайвы, слишком мало в сабе места для нужного количества полноценных капсул. Да и от чего их в дипе защищать? Там человек прекращал существовать не просто как макроскопический объект, а даже как клятый волновой пакет. Остальной флот не мог себе позволить такой безалаберной роскоши – каждый из этих кораблей был пронизан силовыми полями и энергоэкранами, позволяющими экипажу оставаться в живых не то что в боевых условиях – хотя бы и после вот таких залпов.
«Тимберли Хаунтед» сотрясло в точности согласно расписанию зенитного огня.
Контр-адмирал вновь развернул схему тактической ориентации кораблей – гигантская трёхмерная шестерёнка висела в пустоте на невидимых направляющих кучностей запутанных волновых функций, не чувствующих протяжных световых минут между кораблями и готовых координировать движения базовых крафтов Лидийского крыла с безгранично холодной точностью. Только покуда никто не давал им команду начать движение.
Тренькнул сигнал, привлекая внимание Финнеана. На гемисфере погасли очередные ворота, помеченные аналитиками как скомпрометированные. В теории, уходить можно и через них, но это означало потерять на отходе большую часть флота. Точнее, вероятностная оценка потерь составляла теперь заведомо неприемлемую величину. Контр-адмирал поморщился.
Эта математика была математикой отсроченной смерти, и рассуждать вот так было бы неприлично, даже если бы речь шла о чём-то совсем далёком, а не о гибели твоей собственной или твоего товарища по оружию. Но на деле никаких эмоций эти голые цифры в нём не будили. И это было хуже всего. Обычно в минуты сомнений Финнеан обращался к Воину, если тот был не против, но вот уже почти месяц, как тот оставил Крыло и его командира в одиночестве.
Рандом – здесь: нечто случайное.
