на станции пятого уровня опасности, юная леди, – назидательно напомнил он, – все на этой станции находятся под постоянным контролем. Мы обязаны как можно раньше обнаружить малейшие признаки заражения. Поэтому в этой миссии абсолютно все носят браслеты биоконтроля, и все показания с них анализируются каждые пятнадцать минут. И раз в день я провожу дополнительный осмотр, особенно если были какие-то скачки в показаниях.
– Это как-то через чур. Тотальная проверка здоровья. Да я и не могу заразиться, – усмехнулась я, – я не работаю ни с какими образцами с планеты.
– Остальные работают. А вы с ними контактируете, – он спокойно продолжал вводить какие-то настройки в программу отслеживания моего браслета. – К тому же три из этих семи случаев произошли именно на борту станции.
Это его спокойствие и полное отсутствие эмоций, придавали его словам больше серьёзности, чем любые доказательства. По моей спине пробежал неприятный холодок и в животе что-то сжалось.
– Вы просто пугаете меня, – покачала головой я. – Меня бы не отправили сюда, если бы я могла чем-то заразиться.
– Увы, для вас заражение так же возможно, как и для любого другого члена нашей команды. Потому что причину заболевания и методы лечения наука ещё не нашла.
– Но сейчас же нет неизлечимых болезней?
– Есть. Например, эти семь случаев, – доктор, наконец, покончил с настройками моего браслета и, оторвавшись от экрана своей аппаратуры, повернулся ко мне. – Дарирадость, я вовсе не пытаюсь вас пугать. Но, видите ли, все предыдущие случаи заражения наступили так внезапно, что симптоматика так и осталась неизвестной нам. Поэтому в этой миссии и ведутся постоянные замеры. Очень важно выявить механизм заражения. Это поможет разработать меры защиты и, возможно, даже подскажет, как, наконец, излечить несчастных. Тех, кто дожил до сих пор, по крайней мере.
– Дожил? То есть, кто-то из них… погиб?
– К сожалению, – он аккуратно положил какой-то прибор, закрыл футляр и поправил его, чтобы все на столе стояло строго симметрично. – Четверым из этих семи мы уже ничем помочь не сможем.
– Это смертельно? – если бы у меня был хоть малейший повод заподозрить, что вся его речь розыгрыш, но, похоже, он совершенно не умеет шутить. – То есть, я должна буду ходить с этим браслетом, что бы вы сразу узнали, что я заражена?
– О, милое дитя, я совсем не хотел вас напугать, – в исполнении его лишённого интонаций голоса это прозвучало не слишком убедительно. – Но вы же знали, куда летите? Вы и договор подписали. Необходимо соблюдать установленные на станции правила.
Да какая мне разница, что было в том договоре! Мне всего только надо выяснить мотивы прилёта сюда этих людей, описать их характеры, их истории и всё. Я не могу заразиться!
– У вас очень высокая амплитуда колебаний эмоций, – заметил доктор, поправляя что-то в настройках графиков, считываемых с моего браслета. – Пожалуй, так будет лучше. Одиннадцать утра. Вам удобно будет?
– Сейчас уже почти одиннадцать?
– Одиннадцать
