слишком любила такие помпезные вещицы, она тут же уселась на него.
– И оценила твое мастерство? – удивленно спросил Пан
– Ей пришлось это сделать, потому она и взревела так, что и на земле и царстве Аида были слышны ее вопли.
– Что же такое случилось? – удивленно спросил Пан, наверное, оставаясь в глуши, он один только не слышал этой истории.
– Да потому что она не смогла с него подняться, это был золотой капкан, открыть который никто кроме меня не мог. Только я один ведал, как он открывается, – гордо заявил Гефест, и рано или поздно, когда ей надоест сидеть, они должны были найти меня и отвести туда.
Но ведь она сама меня и породила, а яблоко от яблони недалеко падает.
– Я не смог бы проделать этого со своей материю, даже если бы и захотел, – говорил с грустью Пан, – да я и не стану ничего такого делать, пусть она живет и радуется жизни.
– А ты добряк, как я погляжу, такой страшный снаружи, и такой добрый внутри, но каждый поступает так, как ему хочется.
– Я привык жить без нее, а зло, нимфы говорят, к тебе же и возвращается.
Гефест молча пил вино, которое принесли ему красавицы – нимфы, неожиданно появляясь и исчезая. Ему определенно нравился этот чудак.
– Его мать Гера, – говорил в это время Пан, – а моя только одна из этих нимф, она глупа и безрассудна, так зачем же мне ее так наказывать?
Гефест пробыл у него в гостях еще несколько дней, пьянствовал он все время, и казался Пану все менее симпатичным, что-то его сильно настораживало. Но выбирать своих гостей он не мог, приходилось мириться с тем, которые тут были.
– Пусть и боги и духи остаются такими, какие они есть, так и мир разнообразнее и интереснее. Он научился со временем желать только того, чего можно было добиться, не стал даже тянуться к тому, что было недоступно.
Это были праздные желания и мечтания, которые не приносили никаких плодов. Ему не хотелось попасть на Олимп, может потому, что его отец там почти никогда не появлялся? Но в чертог Гелиоса Пан заглянул бы с огромным удовольствием, если бы это было возможно.
– Пусть я страшен, но породил меня этот великолепный красавец, – говорил он сам себе, в утешение, я хочу быть рядом с ним, вместе с ним, и у меня есть такое право. Не моя вина, что ему захотелось развлечься с моей матушкой.
Глава 10 СЛУХИ И СПЛЕТНИ
В то самое время, пропавшая где-то нимфа Клипия, возвращалась назад и стала рассказывать всем собравшимся у чертогов Пана о том, что Гелиос влюбился в Лифкофию, дочь персидского царя.
– Он без труда соблазнил ее и овладел ею.
И когда она остановилась, замолчала, то Пан и все бывшие там заметили, что нимфа готова умереть от горя. Вот и обступили они ее в тревоге.
– Что ты задумала? – спрашивал Пан.
Он внимательно следил за тем,
