объявление неизвестной женщины, пожелавшей найти компаньона своим животным. Судя по разговору, она была вынуждена лететь к своей дочери и будущим внукам, оставив на неопределенный срок любимое семейство пушистых, пернатых или, Бог знает, какими они были, ведь мне известны только их имена.
Я залезла в Яндекс в поисках коттеджного поселка «Александра». Он был на окраине города с противоположной стороны от моего нынешнего обитания. А вдруг этот дом оказался мне так близок, что я решила срочно менять работу? Тоже логично. Ездить из поселка во время утренних и вечерних пробок – это терять около трех часов в день на дорогу. В отпуске я могла пользоваться бесплатным Wi-Fi и в спокойном режиме просматривать объявления о работе. Вот только как можно устроиться на новую работу и уволиться со старой находясь за тысячи километров от собственной страны?!
Я была взволнована. Не каждый день решаешься рассказать лучшей подруге, что имеешь свойство влюбляться без памяти в самом прямом смысле.
Чувство беззащитности не покидало меня в последние десять лет. Открыть мою тайну кому-нибудь из близких – это шанс обрести опору или окончательно погрязнуть в безысходности. Как жаль, что рискованность мне совершенно несвойственна. Я позвонила подруге с определенным намерением, но теперь уже не была уверена, что буду разговаривать с ней о чем-то, кроме ее свадебного букета.
Мой психотерапевт говорил: то, что мы не можем поменять, не должно быть поводом для беспокойства. Это утверждение мне казалось все более надуманным. Интересно, если бы у Артема Романовича на голове был самый настоящий петушиный гребень вместо волос, разве он не пытался бы спрятать его под шляпу или парик, чтобы так резко не отличаться от других? И если вдруг однажды на важной встрече вся маскировка гребня обрушится, станет ли он убеждать себя, что нет ни малейшего повода для беспокойства?
Минут через сорок раздался долгожданный стук в дверь. Тот самый, задорный, каким всегда Олеська извещала о своем приходе. Я отворила дверь и чуть не задушила ее в объятьях. Мне показалось, что она пропахла какими-то сладковато пахнущими цветами. Наверняка я вытянула ее из цветочного магазина.
– Что это за порез? – испуганно воскликнула она.
Я уже и забыла, что моя половина щеки расцарапана.
– Что-то случилось, Марусь?
Я не могла выдержать испытывающего взгляда подруги, в котором читался мой жуткий внешний вид. Мне даже стало жалко саму себя…Решимость таяла.
– Прости, что оторвала тебя от фиалок.
– Фиалки! О них я не подумала …Хочу что-нибудь нежное. Розы – избито, тюльпаны хрупкие, а фиалки… Буду походить на городскую клумбу?
Мне тут же полегчало. Правда, мой громкий смешок больше походил на нервное всхлипывание.
Мы плюхнулись на твердый пружинистый диван. Подшитая Олесиной мамой кирпично-красная материя скрывала пустоты в нескольких местах и порядочные потертости. При этом совершенно не подходила пастельно-зеленому
