с реальными аттестатами. С них даже взяли на этот счёт письменное согласие! То есть они знали и понимали, что их обман обязательно вскроется. Врать не было никакого смысла.
Впрочем, они и не врали. Они просто так помнили.
Это научный факт: то, что мы помним, знаем или думаем, зависит не от реального положения дел, а от того, в какую именно игру с нами играет наш мозг. Он не хочет помнить плохое – и вуаля, вы этого не помните!
А что насчёт наших знаний, нашего опыта и нажитых представлений о мире?
Хилк Плассманн с коллегами решил протестировать профессиональных сомелье. Они взяли одно и то же вино, разлили его по бутылкам и отправили на дегустацию. На одной бутылке, впрочем, было написано, что цена вина – $90, на другой – $10. И что вы думаете? Все сомелье безоговорочно признали, что вино из бутылки за $90 лучше, чем вино за $10.
Вот вам и профессиональные навыки. Даже фиктивный ценник способен сбить вас с толку и перевернуть всё вверх дном. Вы ещё удивляетесь количеству врачебных ошибок или тому, что главная причина аварий и техногенных катастроф – человеческий фактор? Я бы не стал, потому что наши знания – это, к сожалению, тоже условность.
Наконец, наши мысли – святая святых! – то, что мы думаем, как воспринимаем события, как относимся к другим людям… Здесь, полагаете, всё надёжно?
Психологи под руководством нобелевского лауреата Даниэля Канемана изучили и это. Студентов разделили на две группы: в первой всем подарили по кофейной чашке с логотипом университета, а представителям второй не досталось ничего.
Теперь счастливых обладателей фирменных чашек спросили: за сколько они готовы её продать? А тех, кому не повезло с подарком, – за какую сумму они готовы были бы такую чашку купить?
Цена «продажи» отличалась от цены «покупки» в два раза! То есть, если вы уже обладаете чем-то, эта вещь кажется вам минимум в два раза дороже, чем цена, которую вы готовы за неё заплатить. Речь, повторюсь, идёт об одном и том же предмете.
И как вам эта «логика»? Этот, с позволения сказать, «здравый смысл»?
Аналогичных, подобных, сходных по сути экспериментов – тысячи. Это не случайность, и дело не в конкретных подопытных – студентах или сомелье. Дело в нас с вами, в том, как мы устроены.
Да, главное, в чём мы преуспели по-настоящему, – это в самообмане.
Как вы думаете: если мы поставим всех этих подопытных перед фактом и скажем – мол, смотрите, друзья, вы сваляли дурака. Как вам кажется, они тут же покраснеют и согласятся? Мол, да, и правда, как же неудобно вышло…
Ничего подобного! В любой похожей ситуации участники эксперимента начинают объяснять, что их не так поняли, что они не это имели в виду и что надо было учесть ещё массу нюансов, которые экспериментаторы не учли.
Да, мы будем защищать свои ошибки, свои промахи, свою глупость, свои заблуждения и свою позицию (будь она хоть тысячу раз идиотской и проигрышной) до последней капли крови. И сами же будем в сочинённый нами бред верить.
Так
