скрылся в будке и стал звонить. Через секунду он вышел и открыл калитку. Максим вошел и направился к дому.
– Странно, он всегда сам приходит. Случилось что? – услышал за спиной Максим, но ему уже было все равно.
– Да, он заболел. Свинкой.
– Чем?
Максим подошел к входной двери и позвонил. Дверь открылась. Он неуверенно ступил внутрь и тут же услышал:
– С чего это вдруг Шнайдеру пришлось кого-то посылать? Это… Ты?
Роллан напомнила какую-то голливудскую звезду пятидесятых годов. Она медленно сходила по ступенькам, шелестя домашним платьем, опускающимся до пят. Ее густые светлые волосы были распущены и небрежно опадали на плечи. Максим растерялся и совершенно забыл, что собирался сказать при встрече, и собирался ли, вообще, что-то сказать.
– Здравствуй…те… вуй, – проговорил он, – я немного соврал там, просто, меня не хотели пускать.
– Здравствуй. А ты неожиданно находчив. Проходи, не стесняйся, – весело сказала Роллан, подойдя к Максиму вплотную, – цветы можно уже вручить.
Максим протянул букет.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Если только чаю, – неожиданно для себя сказал Максим.
Через пять минут они сидели в гостиной комнате.
– Хороший дом, – сказал Максим, осматривая обстановку.
– Достался от дедушки, – объяснила Жанна.
– А дедушка был князем?
– Дедушка был заместителем директора Департамента полиции.
– Ты не пошла по его стопам, – заметил Максим.
– Мне достаточно папы. Он генерал Министерства Городской Безопасности. В отставке, так сказать.
– В смысле, так сказать?
– Все рвется в бой. Считает, что не достиг дедушкиного уровня, и не может с этим смириться. Ударился в политику.
– Интересное занятие. Ты его поддерживаешь?
– Я не интересуюсь политикой.
Разговор получался натянутым. Максим не знал, как бы так взять, да и сказать про ресторан и полицию. Его мучили сомнения относительно того, действительно ли она вытащила его. Ведь Акира мог и ошибиться или получить намеренно неверную информацию (это сразу не пришло ему в голову). И если она, то хотела ли она, чтобы он знал об этом. И почему?
Максим молчал, глядя в чашку с чаем. Жанна молчала, улыбаясь, глядя на Максима.
– Я никак не привыкну, – нашелся Максим, – уже третью неделю, вроде, все так похоже, но как-то не так. Я не мог себе представить, что так запросто могу сидеть со звездой шоу-бизнеса первой величины и пить чай прямо у нее в гостиной.
– Мне больше нравится слово оперетта, – поправила Жанна.
– Простите. Прости, – засмущался Максим.
Жанна рассмеялась.
– Что же ты никак расслабиться не можешь? Все хорошо. Я тебя не съем.
– Я был в театре, на
