сейчас говорить на эту тему, но я отвечу на все Ваши вопросы. Но сначала ответьте мне, Игорь, папа не сам…
–Я не могу пока точно ответить на Ваш вопрос, никто Вам на него не ответит, пока не закончится следствие, но подозрения есть. Много не увязок. Единственное, что я могу Вам обещать – следствие будет очень скрупулезно проведено, ничего не будет упущено. И скоро Вы сможете получить ответ на свой вопрос. Пока не забыл. Мы посетили Вашего сына, Вячеслава, он очень беспокоиться о месте захоронения. Он понимает, что Вы больны и похоронами придется заниматься только ему. Я обещал помочь ему в этом, то есть, похоронить Ивана Андреевича там, где он просил. Рядом с Вашей мамой. Так что Вы не беспокойтесь, Вам надо подняться на ноги, чтобы проводить отца.
– Спасибо Вам, молодой человек, спасибо.
– Андрей Иванович, ответьте на мои вопросы. Напрягаться не надо, они очень простые. Мне известно, что несколько лет тому назад, Ваш отец переоформил свою квартиру на имя Вашего сына Вячеслава. У Вас есть еще дочь и сестра, которая живет в Санкт-Петербурге. Есть племянница, дочь сестры Полины. Вот эти Ваши родные знали о том, что квартира переоформлена на Славу. И не были ли они против этих действий Вашего отца.
– Да, все названные Вами родные знали о подарке папы. И ни кто не был против. Ни прямо, ни косвенно ни кто ни разу не выразил недовольства. В нашей семье всегда уважали старших. Тем более папа всей своей жизнью заслужил уважение своих детей и внуков. Его слово всегда было законом в нашем доме. Нет, он не был тираном. Он был очень мудрым, очень порядочным, уважающим и уважительным. Его решения были всегда правильными, и с ними никто никогда не спорил. И не то чтобы не осмеливались, просто не о чем было спорить – настолько все было справедливо. Мне тяжело говорить о своем папе в прошлом времени…был…Я не могу себе представить, что его больше нет. Я понимаю, что все когда-то уходят. И папа когда-то должен был уйти. И лет ему было не мало, хотя на здоровье он не жаловался и мог бы еще лет десяток пожить. Но умереть так…Да и мне казалось, что он не должен умереть никогда. Такие люди должны жить вечно. Я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что нет мамы. Такие люди, как мои родители, несли добро и свет в жизнь, почему они ушли? – По щеке профессора скатилась скупая слеза. Он не стал вытирать щеку. То ли потому, что не мог поднять руку, то ли этот убеленный сединами человек просто не стыдился своих слез. И это была не игра. Игорь видел, что горе этого человека безгранично. Ему тяжело было расспрашивать профессора, но надо, надо… И Игорь задал следующий вопрос.
– Андрей Иванович, скажите, не было ли у Вашего отца недоброжелателей? Может быть, он кому-то мешал? Все-таки жизнь сложная штука и в ней все бывает.
– Что Вы, Игорь Дмитриевич? При всей своей жесткости характера, он никогда никого не обидел. Если с кем-то в чем-то был не согласен, он всегда старался доказать свою правоту тихо, спокойно, логически и аргументировано. И всегда добивался положительного результата. Никогда ни с кем не конфликтовал. Часто помогал людям. Но только тем, кто действительно нуждался
