то чтобы Он хоть от земных страданий меня освободил. Под «страданиями» я не имел в виду, какие бы то ни было физические лишения, ибо физические лишения для меня ничего не значат. Я с детства воспитывал себя, так сказать, в спартанском духе. Нет, страданиями для меня были душевные муки, укоры и обличения совести. Это всего страшней. Кажется, в твоей душе поселилось нечто страшнее ада.
И я долгое время вымаливал у Бога смерти себе, но ее не было. Я читал Библию, вникал, доискивался. Познакомился с христианами – баптистами, мне сокамерник дал адрес их заочной библейской школы. Уроки делал, какие присылали, но все не то. Мне твердили, что Христос простил меня, что я искуплен и все такое прочее. Но я не находил удовлетворения и успокоения своей душе, потому что не мог понять этого прощения. Я говорил: пусть Христос меня простил, но я-то сам себя простить не могу и не хочу! Ибо я считаю, что не заслуживаю прощения, поэтому не могу и не хочу простить себя. Как мне жить с этим? Как радоваться своему искуплению во Христе, когда сознание собственной греховности от этого жжет, выжигает душу еще сильнее?! Мне советовали не заниматься самокопанием в своей душе, говорили, что чувства обманчивы и, принимая Христа в сердце, нужно принимать спасение как данность, не сообразуясь со своими чувствами и личными переживаниями. Таких советов и разъяснений я принять не мог и не хотел.
Я перештудировал горы духовной литературы, но ответа не находил. И только спустя несколько лет, как озарение, по милости Божией, я осознал сказанное в Евангелии о том, что верующий «на суд не приходит» (Ин. 5: 24), то есть не судится. Я понял, что верующий потому не судится, что он судит себя сам здесь и сейчас, каждый день и час, каждую минуту! Совесть верующего обличает и судит его. Ведь, по моему глубокому убеждению, нет ничего страшнее, чем когда суд творится внутри тебя, когда ты как бы сам себя судишь. От этого ни убежать, ни спрятаться, ни отмахнуться.
Но я для того написал Вам обо всем этом, чтобы Вы увидели, что вера для меня не некий фиговый листок, которым я для собственной выгоды какой-нибудь пытаюсь прикрыть свой срам. Быть верующим для меня – это высочайшее звание и огромная ответственность! И я не достоин называться верующим. Ибо я все еще не понимаю многого, оступаюсь и нахожу в себе множество такого неприглядного, что самому стыдно перед собой. А когда подумаю, что Господь видит и знает все, что есть неприглядного во мне, то кажется, что сгоришь со стыда или провалишься. Вникая в себя, недоумеваю: сколько в человеческом сердце всего лукавого! Прямо какая-то мифологическая гидра, у которой на месте одной отсеченной головы вырастают десять новых!
Я выше упоминал, что раньше понятие «жить по-новому» ассоциировалось у меня со свободой. Но теперь, когда я, Божьей Милостью, осознал сказанное «где Дух Господень, там свобода» (2 Кор. 3: 17), когда понял, что значит «кто во Христе, тот новая тварь» (2 Кор. 5: 17), я вижу сколь номинально и относительно понятие «свобода». Физическая свобода или несвобода – совершеннейшее ничто, ибо тут речь может идти лишь о величине
