профессора протоиерея Александра Осипова. Владыка Михаил хорошо его знал: Осипов пытался даже отговорить его от избранного пути служения Церкви Христовой. Сам факт решительного выбора этого трудного, особенно в тех условиях, пути, свидетельствует о глубочайшей вере и мужестве архиепископа Михаила.
Он был воспитан в религиозной среде. На всю жизнь сохранились у него яркие впечатления о религиозной традиции Русской Православной Церкви ещё до революционного периода. Уже в преклонном возрасте владыка рассказывал, как будучи ещё мальчиком, он разбаловался вместе со своими сверстниками, стоя на амвоне храма подворья грузинского экзархата. Священник, вероятно осетин с густыми бровями и орлиным носом, вышел из алтаря при начале Евхаристического канона, и, увидев это безобразие, с возмущением обратился к ним со словами, которые навсегда запечатлелись в его памяти: «Как вы можете себя так вести, сейчас ангелы на небесах лица свои закрывают!»
В двадцатые годы, будучи уже юношей, будущий святитель посещал религиозный кружок в Петербурге. Трудно сказать, что это был за кружок, может быть, философские беседы Мейера, может быть, что-либо иное. Тогда религиозные люди ещё пытались сохранять свою общность, и именно там он познакомился со своей будущей женой, девушкой лютеранского происхождения. Это послужило поводом к его аресту, и он оказался в «Крестах». Почему-то владыка был абсолютно уверен, что именно в это время там находилась и Анна Ахматова, хотя никаких свидетельств этому возможному факту до сих пор так и не найдено. Просидел он в тюрьме не долго, максимум два-три месяца, и его за малолетством, как он сам об этом рассказывал, выпустили. Это была весна. Он шёл по улицам Петрограда в рваных башмаках, по лужам и со слезами, вероятно вспоминая антирелигиозную агитацию, проведённую с ним в тюрьме, думал о Церкви: как же она может погибнуть, если Христос сказал, что врата ада не одолеют её? И вот именно тогда ему пришла в голову мысль, что Церковь не замыкается в границах России, Российской империи, Советского Союза, и как, и где Господь сохранит её до скончания века – это дело Божие, а не человеческое.
Владыка Михаил был не только выдающимся богословом, но и внимательным умелым педагогом. Он всегда подробно отвечал на поставленные ему студентами вопросы, если, конечно, их глупость или поверхностность не вызывала его искреннего возмущения. Его отношение к русскому языку в рамках богослужения всем известно. Он был убеждён, что главное в богослужении не благозвучие, а передача смыслов. И когда ему говорили, что нет достаточно хорошего перевода Священного Писания на русский язык – он заявлял, что синодальный перевод вполне достаточен для богослужения и, как известно, в его кафедральном соборе в Вологде Священное Писание читалось на русском языке. Присутствуя в алтаре за богослужением, владыка очень внимательно всегда слушал проповеди преподавателей и студентов. Однажды он похвалил и меня за произнесённую проповедь и, когда я, не зная от смущения, что ответить, изрёк дежурное, но не очень умное: «Спасибо, владыка, за
