они придерживаются мнения, что это наилучшая – нет, единственная стратегия. Для обеспечения порядка в проведении мероприятий правительство направляет на остров подкрепления. Сестры помогут сопроводить всех вас в госпиталь для проведения осмотра. Так начинается новая эра.
Это конец. Все молчат, никто не поднимается, чтобы спросить о чем-то мистера Замору. Дощечки стоят у ступеньки перед кафедрой.
Sano. Leproso.
И я вдруг ловлю себя на том, что забываю дышать.
Статья XV
На следующее утро в конце каждой улицы появились бамбуковые столбики с прибитыми к ним большими деревянными дощечками. На дощечках – уведомление. Вверху – карта острова Кулион с красными кружками, показывающими, где находятся районы Sano и Leproso.
Везде повторяется одно и то же. Я оторвала один листок и принесла нане, которая не смогла подняться из-за больной ноги и осталась в постели.
СТАТЬЯ XV, ГЛАВА 37
АДМИНИСТРАТИВНОГО КОДЕКСА.
Изоляция лиц, больных проказой
1. Всем жителям острова надлежит пройти медицинский осмотр на предмет установления наличия или отсутствия проказы.
2. Лица, у которых обнаружена проказа, должны быть изолированы в районах Leproso в пределах г. Кулион. Несанкционированный проход в районы Sano строго воспрещен.
3. При обнаружении у взрослого (старше восемнадцати лет) отсутствия проказы директор департамента здравоохранения выдает ему разрешение оставаться в зонах Sano г. Кулион. Ограниченный проход в зоны Leproso может быть разрешен при надлежащем надзоре.
4. При обнаружении у ребенка (младше восемнадцати лет) отсутствия проказы он поступает под опеку директора департамента здравоохранения или его уполномоченного представителя. В этом случае ребенок подлежит отправке в приют на острове Корон.
Есть и другие правила, но дальше пункта «4» я уже не читаю. Из него следует, что, поскольку мне нет восемнадцати, я должна отправиться на Корон. В самом низу красным написано:
РАСПОРЯЖЕНИЕМ ДИРЕКТОРА ДЕПАРТАМЕНТА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ УКАЗАННЫЕ ПРАВИЛА ВСТУПАЮТ В ДЕЙСТВИЕ В ТЕЧЕНИЕ ДВАДЦАТИ ВОСЬМИ ДНЕЙ
Прочитав уведомление, нана велела отправить бумажку на растопку, но слова документа уже отложились в памяти. Я думаю о тех, кто писал эти слова на дощечках. Понимали ли они, что переписывают всю мою оставшуюся жизнь? Или для них, как и для каждого из нас, кого в школе наказывали переписыванием, слова превращались под пером в паучков и их значения разбегались по бумаге?
В какой-то момент мне показалось, что все это только приснилось. Визит сестры Клары, собрание, мистер Замора. Проснувшись на следующее утро, я подумала, что, может быть, слишком долго пробыла на солнце и у меня сварились мозги. Но занятия в школе отменили до завершения разделения, и уведомления на столбах никуда не делись.
В постели плачет нана, и это точно не сон. Не сон – Бондок и Капуно,
