эти люди старались заглянуть внутрь здания сквозь защищенное решеткой окно, на уровень которого они поднимались, садясь на плечи друг другу. Это забавляло их некоторое время, пока, наконец, их не разогнал внезапно появившийся какой-то толстый старик.
– Это Желтый дьявол, – сказал Оттер, – а эти люди смотрели на девушку, имя которой Небесная Пастушка. Она заперта там и выйдет оттуда, только когда наступит час ее продажи. Эти люди покупатели!
Леонард не произнес ни слова: он изучал местность. Забил барабан, и появились люди с широкими оловянными мисками, от которых шел пар.
– Это несут пищу для рабов, – снова заметил Оттер. – Сейчас им будут раздавать ее!
Люди, несшие миски, в сопровождении нескольких надсмотрщиков с трехконечными бичами в руках, перейдя двор, подошли ко рву с водой, отделявшему лагерь рабов от гнезда, и крикнули часовому опустить мост. Когда это было сделано, люди, несшие миски и сопровождаемые каждый еще двумя помощниками, из которых один нес деревянную ложку, а третий воду в большом сосуде, начали обходить навесы. Человек, державший деревянную ложку, хватал ею порции и швырял рабам пищу прямо на землю, как кидают кость собаке, а раб, несший сосуд, лил рабам воду в деревянные баки.
Вдруг группа людей, обносивших рабов пищей, остановилась, и надсмотрщики стали о чем-то говорить.
– Раб болен! – пояснил Оттер.
Рослый белый человек с бичом начал наносить удары какой-то черной массе, лежавшей без движения под навесом; наконец, заметив, что его удары не производят на лежавшего раба никакого действия, перестал бить и что-то громко крикнул. После этого два араба направились к сторожке, и, взяв оттуда инструменты, подошли к несчастному созданию, очевидно, женщине, и, сняв с ее ног кандалы, освободили от цепей, которыми она была прикована к железному брусу. Затем они поволокли тело к высокому валу и, взойдя по короткой лестнице на его вершину, сбросили тело в канал.
– Вот как Желтый дьявол хоронит своих мертвых и лечит больных! – произнес Оттер.
– Я достаточно видел, – сказал Леонард и начал поспешно спускаться с дерева. Его примеру последовал Оттер, но с гораздо большим хладнокровием.
– Ах, баас, – сказал карлик, когда они спустились на землю, – ты, однако, малодушен; сердца же тех, которые были в лагере рабов, крепки, да и, в конце концов, лучше быть в желудке рыбы, чем в руках работорговца. Как! Кто делает эти вещи? Разве не белые люди, твои братья, которые, делая все это, произносят много молитв Великому Человеку на небе?
– Дай мне вина! – произнес вместо ответа Леонард, который был не в состоянии сейчас защищать блага цивилизации в том виде, в каком она практиковалась в Африке. Он с ужасом думал, что судьба несчастной рабыни может ожидать и его.
Сделав несколько глотков из бутылки с вином, Леонард некоторое время молча сидел, поглаживая бороду и глядя на сгущавшийся мрак своими соколиными глазами.
– Поди
