мерчендайзеров становилось сухо. Промоутеры опускали глаза в пол. Торгпреды поеживались. Светлана Кравченко вжалась в стул. Элен просверлила ее взглядом.
– Нет, это не энергетики стали плохо продаваться. Это отдельные личности стали плохо продавать, – Элен пристально посмотрела на каждого и закурила. Огонек сигареты мерцал в ее пальцах. И сама она была похожа на огонь – в красном платье, с копной кудрявых рыжих волос, с карими глазами…
Команда сидела, потупив головы и боясь поймать ее пронзительный взгляд.
– Кризис. Кризис… – передразнила Элен своих сотрудников. – Люди находят средства на туалетную бумагу, на траву, на водку, на памперсы. Они летают на Канары, покупают автомобили, строят дома… Кризис не в экономике. Кризис – в головах, – Элен никогда не повышала голос. Но навылет пробивала взглядом каждого, представляя, как горят синим пламенем ее промоутеры, взрываются головы ее мерчей и красиво разлетаются вскипевшие мозги торгпредов. – На вас возлагались большие надежды. Среди десятков претендентов на эти вакансии я выбрала вас не потому, что у вас самые смазливые мордашки и они хорошо смотрятся в промо-автомобилях. Я думала, что в ваших головах есть что-то кроме опилок. Я решила, что в них есть мозги. Я ошиблась? Скажите мне, я ошиблась?
Мозговой штурм шел в рабочем порядке. Сотрудники уже были достаточно раздавлены. Но Элен любила метод кнута и пряника: это когда даешь в руки пряник и кнутом по нему, кнутом. Она улыбнулась.
– Я решила отменить новогодний корпоратив. Но деньги, которые я вычитала на праздник из вашей зарплаты, вам не вернутся ни в качестве бонуса, ни в качестве премии. Они пойдут в стабилизационный фонд нашей компании.
– Лучше отдать их на благотворительность, Елена Петровна, – в онкоцентр или в детский дом, – Ирина Смолова в упор посмотрела на свою начальницу.
Казалось, Элен пропустила ремарку мимо ушей. Но это только казалось. Она стреляла без промаха.
– Мне нравится афоризм: если в детстве у тебя не было велосипеда, а сейчас ты ездишь на «бентли», то в детстве у тебя все равно не было велосипеда.
Никто не засмеялся.
– Вы хоть поняли, о чем я? – Элен окинула своих нерадивых работников презрительным взглядом. – Я все думаю, почему эта фраза постоянно вертится у меня в голове? Да потому, что она обо всем, можно представить любые слова, но смысл от этого не изменится. Например, даже если ты живешь интересной и полноценной жизнью, но у тебя нет ребенка, у тебя все равно нет ребенка, – и выразительно посмотрела на тридцатипятилетнюю Смолову. У Ирины запульсировало в висках. Дышать стало нечем. – Да потому, что даже если в сорок лет ты станешь миллионером, а в двадцать три ты не мог продать несчастных сто банок «Драйва», то ты все равно не мог продать сто банок «Драйва», – и пригвоздила взглядом к стулу Никиту. – Но суть в том, что, не продав сегодня сто, на сто и еще на тысячу больше банок этого гребаного энергетика торговым сетям, ты не станешь миллионером. Такова селяви.
«Отстань от меня, неудовлетворенная
